Материал и текстура
О разделе
О значимости цвета и линии восприятия без преувеличения можно говорить в случае, когда они уже соскочили с условного пера и обрели форму. И цвет, и линия требуют материала — инструмента, который напечатает их на поверхности. От свойств материала и инструмента зависят свойства всего, что он оставит на бумаге.
За цифровым рисунком часто стоит традиционная работа материалом по бумаге для последующей обработки. Текстура — набор воспроизводимых элементов, визуально отображающий свойства объектов или поверхностей. Материал — обобщенное обозначение свойств инструмента работы и пигментной основы, влияющих на текстуру. Вместе они решают задачи по восприятию авторского стиля или отдельных элементов повествования.
Georges Seurat, La Luzerne, Saint-Denis, 1885
Импрессионисты первыми перестали делать вид, что живопись объемна: мазок стал самостоятелен, и помимо композиции и цвета фактура картины стала самостоятельным объектом восприятия. У Жоржа Сёра поля люцерны — целостный ковер текстуры, мягкий и пестрый.
Текстура в широком смысле — способ нанесения материала на поверхность и дальнейшее восприятие результата, а также количество информации на единицу площади. И след грифеля, и орнаментальный паттерн считаются текстурой при условии содержании смысловой нагрузки. Точки могут быть просто точками или снегом; линии могут быть простыми полосками или проливным дождем.
Линия из прошлого раздела — частная единица текстуры. Грань тонкая: не все линии становятся текстурой. Текстуру отличает системный подход. Если цвет и линия идут извне и изнутри интуитивно, текстура требует границ применимости обращения во избежание лишней дробности и детализации, где они не нужны. Часто текстуру присваивают элементам для большей узнаваемости с минимальной нагрузкой для восприятия.
Ann Jonas, Round Trip, 1983
Ann Jonas, развороты книги Round Trip, 1983
В природных пейзажах комикса, начиная с обложки, встречаются мелкие точки. Ими обозначены вода, облака, дорога. Когда мы видим этот элемент повторно, ассоциативно соотносим его с тем, что уже встречали — и подсознательно моментально считываем контекст изображения.
Визуальные метаморфозы требуют внимания для считывания образа — и текстура отдельных элементов всегда дает глазу зацепиться, опережая текстовое сопровождение.
Ann Jonas, развороты книги Round Trip, 1983
Городская инфраструктура создает геометрический орнамент. В отличие от природных разворотов, городской паттерн можно воспринимать не с двух, а со всех четырех.
Nick Derington, Batman Black and White: Opening Moves, 2021
Nick Derington, комикс Opening Moves из сборника Batman Black and White, 2021
Для криминального и мрачного сеттинга автор внезапно выбирает мягкий карандаш. Это сразу создает выгодный контраст с уже знакомыми работами по франшизе. Казалось, мягкий карандаш — не самое очевидное средство для Бэтмена.
Nick Derington, комикс Opening Moves из сборника Batman Black and White, 2021
Выбор материала связан с контекстом одного из персонажей — превращением ребенка в монстра. Карандаш отсылает к детскости, игрушечности, которую утратил один маленький мальчик, ставший заложником бойни.
Текстура карандаша здесь — символ потерянного детства, человечности.
Marjane Satrapi, Persepolis, 2000-2003
Marjane Satrapi, комикс Persepolis, 2000-2003
Текстуру в «Персеполисе» образует человек.
Бесконечный иранский узор, где главный элемент — люди, их общая радость и трагедии. Все лица и фигуры незначительно, но отличаются друг от друга, подчеркивая общность и индивидуализм в общности. Получается живой, изменчивый и эмоциональный групповой портрет общества.
Marjane Satrapi, комикс Persepolis, 2000-2003
Текстура также становится символом потерянности главной героини вне контекста противоречивой родной страны. Непринужденные и увлекательные завитушки превращаются в лабиринт забвения и тоски.
Craig Thompson, Blankets, 2003
Craig Thompson, комикс Blankets, 2003 / Marjane Satrapi, комикс Persepolis, 2000-2003
Переломные моменты между детством и ранней взрослостью выражены акцентной игольчатой текстурой: облаков, метаний, терзаний. Штрихи вырываются изнутри вовне.
В «Персеполисе» практически идентичной текстурой передается ощущение взрыва. Символично, что личная трагедия в одном комиксе изображена теми же средствами, что общественная трагедия — в другом; ведь именно из личного переживания рождается общее.
Craig Thompson, комикс Blankets, 2003
Самый лирический образ комикса — одеяло из узоров и воспоминаний. Паттерн связывает все оттенки внутреннего становления героя воедино.
Различные квадратики одеяла соотносятся с разными эмоциями и этапами жизни, сквозь которые прорастают герои и их отношения. Как линии и поля Канзаса связывают поколения в «Округе Эссекс», так здесь одеяло, как символ доверия и защиты, укрывает и объединяет двух людей.
Девушка главного героя сшила одеяло из лоскутов собственных воспоминаний. Получается, как в «Персеполисе», живой и эмоциональный портрет, только парный, а не групповой. Одеяло делит повествование на до и после: после его появления остаются вопросы и конфликты, но уходит чувство одиночества перед ними.
Текстура одеяла складывается из квадратов лоскутов, абстрактных узоров, персонажей и их воспоминаний — максимальная концентрация с учетом смыслового и эмоционального контекста каждого элемента.
Craig Thompson, комикс Blankets, 2003
Снегопад — частый участник действия комикса. Текстура снега и звезд вперемешку становится образным промежуточном выводом мировосприятия героя. Снежинки, связывающие его с девушкой, преобразуются в космический ковер, где связаны уже все люди, весь мир, вселенная.
Снег превращается в звездное небо по аналогии с метаморфозами «Кругового путешествия».
Frank Miller, «Sin City», 1991
Frank Miller, комикс Sin City, 1991
Текстура здесь — стена дождя. По раскадровке мы наблюдаем образование текстуры: от одной линии к паттерну, от паттерна к образу с собственными способностями.
Дождь белых штрихов выхватывает силуэты из безнадежной черноты, сквозь которую глаз не продрать. Линии вылепливают форму. Белый лайн — верх драматизма в нуаре.
Стена текста, перпендикулярная дождю, поддерживает ритм текстуры.
Frank Miller, комикс Sin City, 1991
Создается ощущение, что белый штрих дождя отпечатывается на черных лицах: оттого текстура кожи напоминает мятую газету и песчаную гальку одновременно.
Frank Miller, комикс Sin City, 1991
«Город грехов» — большая клетка, откуда без потерь не выбраться.
С разными героями ассоциирована разная клеточная текстура: сетка на чулках, плитка на стенах, решетка.
Guojing, The Only Child, 2015
Guojing, комикс The Only Child, 2015
Текстура создается цветом мягкого материала. Видимы белый штрих-решетка создает мягкую пелену. Комикс очень материален, тактилен — в воздух хочется завернуться, как в плед. Даже трамваи и городской пейзаж уютны, именно поэтому переход между реальностью и сказочным путешествием не читается, как что-то невозможное.
Если в «Городе грехов» и других примерах белый штрих ложится поверх черного, то здесь — белым по белому.
Guojing, комикс The Only Child, 2015
Одинаковая текстура стирает различия между облаками, водой и землей: они одинаково плотные и мягкие, как подушки.
Сказочное небо с минимальной видимостью штриха отличается от городского, разреженного, как решето.
Charlie Adlard, The Walking Dead, 2003-2019
Charlie Adlard, комикс The Walking Dead, 2003-2019
Из витаний в облаках возвращает нарочитая материальность «Ходячих мертвецов»: детализация, дробность и разрозненность пейзажей отражает разложение общества на фоне эпидемии.
Разложение начинается внутри, а не извне, всепроникающий мелкий штрих — тому подтверждение.
Charlie Adlard, комикс The Walking Dead, 2003-2019
По комиксу разбросаны сетки резерваций, символ вынужденного двоемирия. В отличие от «Города грехов», сетка олицетворяет ветхую, но безопасность. Или все же ловушку?
Charlie Adlard, комикс The Walking Dead, 2003-2019
Листья и живые люди сливаются в одно с гнилью и распадом. Образуется пестрая, дробная и опасная смесь-текстура.
Jeff Lemire, Essex County, 2008-2009
Jeff Lemire, комикс Essex County, 2008-2009
Расплывчатая «акварельность» материала создает ощущение утраченности, непостоянства. Вместе с воспоминаниями из памяти вымывается контраст, вместе с тоской растворяются эмоции.
Jeff Lemire, комикс Essex County, 2008-2009
Отличаются текстуры городской среды и природы: текстура земли рыхлая, пушистая, цельная; города — дробная и угловатая.
Одиночество настигает персонажей в обоих пространствах. На природе потерянность не останавливает движения, когда в городе из тупиков остается раскинуть руки от бессилия.
До земли можно дотянуться, ее можно объять, город навсегда остается далеким.
Jeff Lemire, комикс Essex County, 2008-2009
Местами создается ощущение, что материал плачет вместе с автором и персонажами, оплакивает воспоминания подтеками и следами воды. Разводы и размывы стекают в землю прошлого, в которой тонут и прорастают заново люди.
Jeff Lemire, комикс Essex County, 2008-2009
Как в случае с линией, отсутствия активной текстуры — тоже прием. Если открытый белый цвет в первом разделе навевал беспомощность перед будущим, в сравнении с ощущениями беспомощности от черных разводов белый читается иначе: как возможность выплыть из тоски навстречу новому.
Stan Sakai, Classic Usagi Yojimbo, 1984
Stan Sakai, комикс Classic Usagi Yojimbo, 1984
Как и в «Персеполисе», основная текстура здесь — персонажная. Драка и суета затягивают всех зверей. По незнанию можно принять комикс за раскраску. Неудивительно: поздние серии имели большой успех в цвете.
За персонажами в окружающем хаосе часто закреплены абстрактные паттерны для одежды. В продолжение округлости рисовки узоры тоже мягкие и наивные: точки, цветочки, кружочки.
Очень изящно перекликается с паттернами и поддерживает фактуру анимализма маленькая россыпь точек на щеках главного героя.
Hiro Mashima, Fairy Tail, 2006-2017
Hiro Mashima, комикс Fairy Tail, 2006-2017
Шумная текстура в манге выражает эмоции, состояния и звуки: дрожь, раны, воспоминания, гнев, свисты.
Лица особенно восприимчивы к локальным изменениям текстуры — в течение повествования она постоянно меняется, это помогает разбавлять типовую рисовку и делать персонажей эмоционально гибкими, изменчивыми — как в жизни.
Краткий вывод
Внутри себя и относительно друг друга комиксы жонглируют разными оттенками понятия текстуры. Ее образующими элементами могут стать абстрактные графические единицы, узор, персонажи или сочетание всего, вместе взятого. Чем богаче характер элементов — тем глубже прочтение текстуры.
Помимо смыслового объединения, текстура отвечает за визуальное и тактильное разделение образов, поверхностей, явлений. Текстура определяет, соответствует ли изображение нашему тактильно-визуальному опыту — верим ли мы в него?
