Мужская домашняя одежда прошла долгий путь — от символа аристократической замкнутости до знака личного комфорта и культурной нормы. В её тканях, крое и привычках ношения запечатлелись представления о том, каким должен быть мужчина в собственном пространстве, как он отдыхает, думает, остаётся наедине с собой, а также как общество формировало идеалы приватности.
Мужчина средних лет, 1940-е годы. Фотография Х. Армстронга Робертса, Getty Images
В Европе XIX века дом был ареной ритуалов и статуса. Халаты из шёлка, бархатные куртки, ночные сорочки — всё это несло отпечаток вкуса и социального положения. Импорт восточных тканей и орнаментов, таких как дамаск, кашмир и узор «пейсли», привносил элементы колониальной эстетики и создавал визуальный язык утончённого досуга. Приватность означала не столько уединение, сколько контроль над временем, интеллектуальную избирательность и право на тишину, а одежда служила маркером элитарности. Одновременно развивалось собственное декоративное производство — узорчатые шелка и бархаты, каталоги тканей и образцовые книжки — что формировало материальную базу «дома как эстетики».
Неизвестный мужчина трудится в своем кабинете в домашнем халате и шапочке. Европа, 1850 год. Getty Images
На рубеже XIX и XX веков Америка переопределила эту систему. Становление среднего класса, рост индустриальной демократии и появление «белых воротничков» способствовали демократизации комфорта. Дом перестал быть исключительно аристократическим пространством: bungalow culture, малые пригородные дома с камином, уютной гостиной и функциональной мебелью формировали новые требования к одежде. Пижамы, халаты и домашние костюмы стали практичными, стандартизированными, изготовленными фабрично. Реклама, журналы и кино тиражировали образы «домашнего джентльмена», превращая приватность в доступный и узнаваемый визуальный код. Великая депрессия дополнительно ускорила упрощение фасонов и материалов, сделав комфорт массовой ценностью и визуально закрепив идею рационального, аккуратного и доступного досуга.
// Неизвестный мужчина, 1940-е годы. Фотография Х. Армстронга Робертса, Getty Images
Дом мечты 1950-х годов: «Дом года из сказки!». Журнал TV Radio Mirror, сентябрь 1958 г.
В Европе межвоенного периода приватность принимала форму дисциплинированной эстетики: аккуратные силуэты, приглушённые цвета, функциональные детали — всё отражало экономические трудности и дефицит материалов, а также стремление примирить комфорт с утилитарностью. Колониальные мотивы постепенно уходили из обихода, уступая место рациональности и минимализму, хотя интеллектуальная сдержанность оставалась отличительной чертой европейской модели приватности.
Дом мечты 1950-х годов: «Дом года из сказки!». Журнал TV Radio Mirror, сентябрь 1958 г.
После Второй мировой войны различие между американской и европейской моделями приватности постепенно сглаживалось. Америка задавала темп массовой визуальной культуры: suburbia, обложки журналов Life и Esquire, образы кино и рекламы формировали универсальный язык домашнего досуга. Европа перенимала этот язык, сохраняя свою утонченность, но уже не определяя стандарты. Важнейшим элементом стал визуальный код «домашнего мужчины»: кресло, камин, газета, халат, пижама — атрибуты контроля, уверенности и социального статуса, которые одновременно показывали внутреннюю свободу и комфорт.
Реклама пижам в журнале «Esquire», февраль 1950-х годов
Так в мужской культуре возникла новая форма уединения: не скрытая, а осознанная. Дом перестал быть закрытой территорией и стал сценой для демонстрации личного вкуса, внутренней дисциплины и социальной идентичности. Пижамы, халаты, мягкие ткани, простые силуэты и привычки досуга — это не только материальная культура, но и зеркало трансформации представлений о приватности, демократизации одежды и культурных кодов комфорта.
Сегодня, когда границы между личным и публичным снова размываются, мужская домашняя одежда напоминает: истинная элегантность рождается не на виду, а в уединении, в гармонии с собой и своим пространством, сохраняя культурное и визуальное наследие XIX–XX веков.
Пара на кухне у холодильника, Швеция, 1950-е годы
Lipovetsky, G. The Empire of Fashion: Dressing Modern Democracy. — Princeton: Princeton University Press, 1994. — 288 p.
Finkelstein, J. The Fashioned Self. — Cambridge: Polity Press, 1991. — 192 p.
Entwistle, J. Fashion and the Fleshy Body: Dress as Embodied Practice. — In: Fashion Theory, Vol. 2, No. 3, 1998. — pp. 323–347.
Wilson, E. Fashion and the Postmodern Body. — In: Chic Thrills: A Fashion Reader. — London: Pandora, 1992. — pp. 3–16.
Кавельсон Ю. Человек в доме: приватное пространство и его границы в культуре Нового времени. — СПб.: Европейский университет, 2020. — 312 с.
