Звук как связующее звено между травмой и общественным сознанием
Звук как связующее звено между травмой и общественным сознанием
С точки зрения психологии, травма — это глубокое эмоциональное потрясение, вызванное переживанием угрожающего события или ситуации, с которой человек не может справиться. Травма оставляет длительный след в психике, нарушая её нормальное функционирование и восприятие мира, вследствие чего травма переходит в состояние триггера. Триггер, в свою очередь, является «спусковым крючком» к реакции, возбуждая определенные паттерны поведения.
Так, травмы становятся инструментом в искусстве, где триггеры используются как точки воздействия, подталкивающие к целевому действию.
Музыка в этом поле приобретает особую агентность. Она не только транслирует эмоции, но и формирует звуковую среду, в которой травма и триггер перестают быть немыми. Благодаря своей телесности и непосредственному воздействию на восприятие, музыка становится механизмом передачи опыта, способным объединять и активизировать аудиторию, создавая пространство для совместного проживания и переосмысления боли.
Sex Pistols «God Save The Queen» (Боже, храни королеву), 1977 год.
Оскорбительное для монархии заявление о кризисе британского общества. Несмотря на запреты, композиция стала манифестом панков.
В книге «Sonic Agency: Sound and Emergent Forms of Resistance» (2018) Брэндон ЛаБелль формулирует идею звука как формы действия, способной производить социальное присутствие и инициировать коллективные процессы.
По его словам: «Звук порождает микрополитическую энергию, которая активизирует тела и формирует сообщества».
«Звук становится важной моделью для осмысления и восприятия условий современности, поскольку глобальная культура как интенсивно реляционное пространство требует непрерывной переработки»
— Брэндон ЛаБелль
Фрагмент из к/ф Сергея Соловьева «Асса», 1987 год. Группа Кино «Перемен!», 1986 год.
Протест против советской цензуры и несвободы. Композиция стала символом Перестройки.
Звук действует вневизуально: он не фиксирует, а распространяется, не выстраивает дистанцию, а вплетается в пространство тел и эмоций. Именно эта текучесть и неустойчивость звука превращает его в инструмент мягкой политичности — форму «аффективной микрополитики» (affective micropolitics), где чувственное переживание становится социальным действием.
Звук, таким образом, можно рассматривать как социальный резонанс, создающий формы совместности и взаимодействия, в которых эмоциональные и телесные состояния перерастают в политическую солидарность.
Звуковая агентность (sonic agency) — это способность звука и слушания участвовать в общественной жизни как формы сопротивления, солидарности и переосмысления пространства, тела и сообщества.
Кадры из клипа Childish Gambino «This Is America» (Это Америка), 2018 год.
Музыкальный и визуальный протест против расизма и полицейского насилия в США.
Одним из центральных понятий в теории ЛаБелля является идея аффективного сообщества (affective publics) — группы людей, объединённых не институционально, а эмоционально и телесно, через совместное звуковое переживание.
Так, понимание звука как медиума эмоций открывает путь к осмыслению массовых культурных переживаний, где звук становится каналом социальной эмпатии. Именно в этом измерении он обретает способность работать с культурной травмой — коллективным чувственным следом исторического насилия, утраты или отчуждения.
«Динамика аудиального знания предоставляет ключевую возможность для движения через современность, создавая общие пространства, которые не принадлежат никому в частности, но в то же время создают ощущение близости»
— Брэндон ЛаБелль
Кадры из музыкального клипа Kendrick Lamar «Alright» (В порядке), 2015 год.
Гимн движения Black Lives Matter (Жизни чёрных имеют значение) и веры в справедливость несмотря на системный расизм.
Звук позволяет обойти языковые и культурные барьеры. Мелодии, ритмы, тембры могут передавать эмоциональное содержание, не требующее слов.
Примером может служить глобальное признание жанров, связанных с выражением боли: блюз, панк, рейв и так далее. Жанры создают универсальные эмоциональные паттерны, позволяя аудитории узнавать и интерпретировать чужую травму без прямого контекста, что позволяет сформировать субкультурное понимание звука.
Звук способен синтезировать социальные идеи, рождающиеся из коллективного опыта, превращая их в культурные формы сопротивления и восстановления.
Кадры из музыкального клипа glaive «Asheville» (Эшвил, город в Северной Каролине, США), 2025 год.
Если принять, что звук формирует сообщества через аффект и телесность, то субкультура может быть понята как организация звукового агентства — форма звукового сообщества, в котором звук становится выражением сопротивления и самоидентификации.
В данном контексте появляется такое понятие как постсубкультурность, где границы между стилями и группами размыты, а идентичности становятся гибридными и перформативными. В этой среде звук занимает особое место — он служит объединяющим фактором в ситуации постоянного перетекания образов.
Кадр из музыкального клипа Kai Angel & 9mice «LIPSTICK» (губная помада), 2023 год / Обложка музыкального альбома Kai Angel & 9mice «HEAVY METAL» (тяжелый метал), 2023 год.
Фото рок группы Kiss, 1983 год / Кадр из музыкального клипа Kiss «I Was Made For Lovin' You» (я был создан, чтобы любить тебя), 1979 год
Сравнение заимствования и переосмысления визуальных атрибутов.
Современное цифровое сообщество постепенно отказывается от жанрового деления музыки, отдавая предпочтение постсубкультурной направленности, выраженной черз звуковое сопровождение разных стилистик.
Если визуальность работает как репрезентация, то звук действует как код активации: он запускает определённое состояние, настроение, стиль поведения. Этот код не нуждается в вербальном объяснении: пользователь узнаёт его телесно и мгновенно, что делает звук особой формой культурного языка цифровой эпохи.
Музыкальный исполнитель Ecco2K для журнала Re-Edition Magazine, фотограф Хендрик Шнайдер, 2023 год.
Цифровая субкультурность проявляется через аудиальные общности: кластеры пользователей, объединённых не жанром, а звуковым кодом. Примеры таких сообществ можно наблюдать в эстетиках, обозначаемых суффиксом -core: dreamcore, weirdcore, traumacore, softcore и другие.
Именно звуковое оформление создаёт атмосферу, которая затем находит выражение в визуальных формах, нарративах и моде.
Современные цифровые постсубкультуры формируются не вокруг жанров, а вокруг звуковых паттернов и эстетических кодов.
Это создаёт динамическую семиотику звука: он не закреплён за жанром, а постоянно перезаписывает значение. Код становится «живым»: звук циркулирует, мутирует, но сохраняет свою агентность как центр культурного производства.
Кадр из музыкального клипа glaive «Nouveau Riche» (нувориш, франц. т. е. человек, который быстро разбогател), 2025 год.
В отличие от классических субкультур, где код был визуально-телесным (одежда, поза, протест), сегодня он аудиален и алгоритмичен.
К примеру, эстетика opium, связанная с лейблом артистов Playboi Carti, Ken Carson и Destroy Lonely, формируется через специфический звук глубоких басов, «задушенные» сэмплы, минималистичную ритмику и искажённые голоса.
Кадр из музыкального клипа Playboi Carti «EVIL J0RDAN» (злой Джордан), 2025 год.
Кадры из музыкального клипа Playboi Carti «2024», 2023 год.
Этот звук формирует гиперэсстетику отчуждения, избыточности и роскоши. Вокруг него возникает визуальная эстетика, подразумевающая чёрный гламур, готический стрит-стиль, агрессивную чувственность.
Кадры из музыкального клипа Ken Carson «Jennifer’s Body» (тело Дженнифер), 2023 год.
В условиях скоротечности и клипового мышления, эстетики и поджанры сменяют друг друга с колоссальной скоростью. Для достижения успеха больше не требуются контракты с именитыми лейблами и мировые турне — достаточно вирально распространиться в социальных сетях, чтобы сообщество переняло новую модель поведения и охарактеризовало ее атрибутами для быстрого распознания и присвоения.
Кадры из музыкального клипа Destroy Lonely «if looks could kill» (Если бы взгляды могли убивать), 2023 год.
Для digicore (глитч-поп, хайперпоп, электропоп), выросшего из opium эстетики, характерно «металлическое» цифровое звучание, сломанная гармония, ритмичные фразы, частая смена ритма и тембра. Визуально, игра с идентичностью, гиперперформативность, цифровизация образа, симуляция реальности.
Кадры из музыкального клипа 100 gecs «money machine» (денежный автомат), 2019 год.
Эмоционально, направление переосмысляет опыт взросления, воссоздавая и конструируя пространство постпамяти, основанное на травмирующем опыте под призмой сетевого юмора и самоироничной идентичности.
Кадры из музыкального клипа 2hollis «gold» (золото), 2024 год.
Кадры из музыкального клипа 2hollis «flash» (вспышка), 2025 год.
Digicore постепенно сменяется эстетикой Indie Sleaze. Совсем новая, набирающая популярность субкультра, которая, с точки зрения визуальной атрибутики, возвращает к эстетике 2000-х, символизируя усталость от цифровизации, а с музыкальной — перерабатывает и переосмысляет существующие звуковые направления.
Кадры из музыкального клипа madk1d «дырки в штанах», 2025 год.
Возрождение «грязного» звука 2000-х — это аудиальное возвращение к эпохе до алгоритмов, к телесности, импровизации, хаосу. Травма потери «аутентичности» в эпоху цифрового контроля приводит к сырому звучанию с ошибками, перегрузками и случайными шумами, кодируя желание несовершенства и сопротивления стерильности цифрового мира.
Это не романтизация прошлого, а терапевтический жест: возвращение себе права быть неидеальным, спонтанным, живым.
Кадры из музыкального клипа Snow Strippers «Aching Like It’s» (Болит так, словно), 2024 год.
Кадры из драматического телесериала Джейми Бриттейна и Брайана Элли «Молокососы» (2007 год).
Культовый сериал, отражающий эстетику Indie Sleaze.
Современный звук кодирует коллективные посттравматические состояния: одиночество, цифровую усталость, тревогу, распад идентичности, социальную дезориентацию, необходимость быть продуктивным и видимым.
Музыка перестает быть только эстетическим объектом: она становится средством межкультурной эмпатии, а звук — инструментом социального понимания боли.
