Время было классное: интервью с Ларисой Ивановой
Лариса Иванова — в конце 1990х-начале 2000х одна из самых востребованных моделей Red Stars, съемки с ней украшали страницы всех ключевых российских модных журналов эпохи, в 2001–2006 годах занимала пост генерального директора модельного агентства Red Stars.
В качестве фотомодели она сотрудничала с ведущими глянцевыми изданиями, включая Harper’s Bazaar, Marie Claire и Cosmopolitan, а также участвовала в показах таких брендов, как Giorgio Armani, Junya Watanabe, Lanvin и Versace. В интервью Архиву российской моды Лариса рассказала о своем профессиональном пути: от первых шагов в индустрии до завершения карьеры модели.
из личного архива Ларисы Ивановой
Людмила Алябьева (далее — Людмила): Лариса, расскажите, как вы пришли в моду? Почему решили стать моделью и когда это произошло?
Лариса Иванова (далее — Лариса): Мои бабушка и прабабушка были модистками. Я всегда с интересом наблюдала за их работой: как они раскладывают лекала на материале, как мылом проводят линии [Прим. АРМ: Мыло часто использовали для нанесения линий на ткани, потому что тонкие кусочки мыла (обмылки) можно было найти в каждом доме, в то время как специальные инструменты для шитья (мел, маркеры) еще не появились]. Это было волшебство. К сожалению, сама шить я так и не научилась, зато работа моделью позволила мне демонстрировать фантастически красивые вещи.
Раньше в газетах и на телевидении часто появлялись объявления о кастингах, кинопробах. Родители видели во мне актерские способности (мы с братьями дома часто разыгрывали смешные сценки и устраивали для гостей домашние спектакли), и поэтому водили меня на все просмотры в надежде, что я смогу реализовать свои таланты в кино. И вот однажды я получила небольшую роль в фильме «Ночевала тучка золотая». Это был необычный и эмоционально яркий опыт.
А еще я поняла, что совершенно не боюсь камеры. Поэтому, когда в 90-е появились первые модельные агентства, мне интересно было ходить на различные кастинги.
Лариса: На тот момент индустрия только формировалась и возможность участвовать в больших проектах появилась у меня позднее благодаря сотрудничеству с Red Stars.
Людмила: А в Red Stars вы пришли в 1994, когда вам было девятнадцать? [Прим. АРМ: Red Stars — модельное агентство в России, которое появилось в 1989 году. Основано европейской компанией, организовывавшей в России гастроли Иэна Гиллана, Сюзи Кватро, Black Sabbath и Pink Floyd. Возглавить проект пригласили бывшую манекенщицу Татьяну Кольцову]
Лариса: Да, мне было девятнадцать лет. Кстати, это уже довольно поздно для начала карьеры профессиональной модели. На одном из кастингов я познакомилась с Полиной Елфимовой [Прим. АРМ: сейчас — Баренц], мы дружим и сегодня.
Когда в 1994 году я пришла в Red Stars, там, образно говоря, весь процесс уже был поставлен на рельсы. Мне сразу сделали тестовые съемки у Влада Локтева и направили на обучение в школу моделей Вячеслава Зайцева. Боюсь ошибиться, но мне кажется, что тогда модельных школ было всего две, еще одна у Кулакова — с довольно специфичной техникой дефиле.
съемка одежды дизайнера Елены Зелинской журнал «Птюч», март 1995 фото: Владимир Фридкес макияж: Мария Муравлева модели: Лариса Иванова, Ася Крючкова
Лариса: Потом на одном из кастингов меня отобрали на первую серьезную съемку с известным фотографом Владимиром Фридкесом.
Скажу честно, наш первый опыт совместной работы был сложным. Я только начинала карьеру модели и не была готова к таким высоким требованиям. Необходимо было долго сидеть в одной позе, что физически трудно и непривычно. Более того, съемка шла довольно долго, а у меня уже был маленький ребенок; мне необходимо было ехать домой. А Владимир Фридкес — высокопрофессиональный фотограф и действительно гениальный художник был полностью сконцентрирован на результате. Он четко знал, какой должна получиться фотография и не готов был идти ни на какие компромиссы. Поэтому, когда я попросила чуть раньше закончить съемку, Владимир строго сказал: «Вы пришли работать. Меня не интересует, дети у вас или нет». Сначала я даже обиделась — не была готова к такой реакции. Но потом, увидев результат, поняла, что эти жертвы и мучения полностью оправданы.
На следующую съемку я шла уже подготовленная, настроенная на долгую и сложную, но интересную работу. К тому же команда была потрясающая — Евгений Райцес, Владимир Фридкес и Дмитрий Ликин.
Людмила: Курсы у Зайцева агентство оплачивало?
Лариса: Да, это все оплачивало Red Stars, а если точнее — его владелец Виталий Лейба. Нас направляли на профессиональное обучение: отработать технику дефиле. Я была там максимум пять раз — потом меня уже стали приглашать на показы, и необходимость в курсах отпала.
Людмила: То есть у вас были и показы, и фотосъемки? Не было жесткого деления? [Прим. АРМ: Современное деление на подиумных моделей и фотомоделей связано с разными сферами деятельности и требованиями к моделям. От подиумных моделей требуется не только эффектная внешность, но и особая походка, уверенность и умение передавать замысел дизайнера через движения. Для фотомоделей параметры могут быть более гибкими]
Лариса: Да, в те годы такого деления не было: если рост позволял работать на подиуме, работали и там, и там. Например, Инна Гомес была невысокой, но была очень востребована в рекламе, на подиуме почти не работала. А в целом старались, чтобы модель могла быть задействована в обеих сферах.
Людмила: Первая ваша съемка — та самая с Фридкесом?
Лариса: Да, кажется, что так.
фрагмент материала «Кто есть кто в российской моде» журнал «ОМ», март 1998
Лариса: У меня даже сохранилась фотография — помню, шея тогда затекла очень сильно. Возможно, эта съемка была для «Птюча» или «Империала», не помню точно.
Людмила: До этой съемки вы участвовали в показах или сразу начали со съемок?
Лариса: Мой профессиональный дебют состоялся в качестве фотомодели. И да, первая серьезная съемка была с Владимиром Фридкесом.
Людмила: Вы не помните, что это были за вещи? Мы пытаемся восстановить, может, это были российские дизайнеры?
Лариса: Точно помню, что это были очень красивые, интересные вещи. Но имена дизайнеров, увы, не назову. Это лучше спросить у стилистов съемки.
Людмила: Вы упоминали, что было всего две школы, где учили ходить. И что в школе Кулакова была специфическая техника дефиле. А у вас уже тогда сформировалась другая походка?
Лариса: Наши первые модели 90х занимались у Кулакова, у них эта техника дефиле сразу считывалась, особенно при остановке [Прим. АРМ: «Русская Академия Моделей» — модельная школа, основанная в 1990 году хореографом и педагогом Анатолием Кулаковым. Особенность обучения — методика Кулакова, основанная на традициях школы русского балета, но адаптированная для подготовки моделей].
Мы же ходили уже к Зайцеву, возможно, потому что Виталий Алексеевич дружил с ними [Прим. АРМ: Виталий Лейба вел работу в московском агентстве Red Stars и фактически управлял им. В 1999 году Лейба стал единственным владельцем Red Stars, сменив директора Татьяну Кольцову].
Лариса: Там же проходили конкурсы Elite Model Look [Прим. АРМ: ежегодный конкурс начинающих моделей, котоый проводит международное модельное агентство Elite Model Management].
Людмила: А участвовали ли вы в неделях моды или конкурсах? Были же конкурсы «Платье года», Smirnoff, конкурс имени Надежды Ламановой…
Лариса: Нет, не участвовала. Я пришла в модельный бизнес в 19 лет, а уже в 20 — уехала в Париж. Меня пригласили через Elite Model Look. Тогда в Россию приезжали Надя Ауэрман, Мари Жеральд [Прим. АРМ: президент европейского подразделения Elite Model Management] и большая группа из Elite.
Людмила: Как это произошло?
Лариса: Мне было 20 лет, у меня был маленький ребенок, и я сразу сказала, что надолго уехать в командировку не смогу, поэтому серьезных ставок на меня не делали. Кастинг я проходила вне конкурса. Виталий Алексеевич Лейба попросил, чтобы на меня обратили внимание. Я участвовала в показе, скорее всего, Чапурина или Шарова (не помню точно). Обычно шел конкурс и дополнительный показ. Меня заметили и пригласили на работу за границу. Я поехала сначала на три месяца, потом было еще несколько командировок, но не очень долгих.
съемка «Многослойный силуэт» Cosmopolitan, ноябрь 1997 фото: Владимир Фридкес визажист: Татьяна Волкова стилист: Шакри Амихранова модель: Лариса Иванова
Людмила: Вы ездили без ребенка?
Лариса: Да, дочь оставалась в Москве с моими родителями. За границей у меня был очень плотный рабочий график: кастинги, показы, съемки. Например, один раз меня пригласили — я думала, что сейчас будет съемка для журнала. Пришла, а там — художник делал скетчи. Меня не фотографировали, а рисовали в разных образах. Я даже не поняла сначала, что это за работа. Но потом из этих рисунков сделали публикацию в журнале Elle. Во Франции я не так много работала, меня больше любили японцы.
Людмила: То есть вы и в Японии работали. С кем сотрудничали?
Лариса: С Junya Watanabe и Comme des Garçons. Я работала и на показах, и на съемках для журналов.
Людмила: Какой это был год?
Лариса: Это был 1998 год. Потом я много раз ездила в Японию.
Людмила: Вы не встречались с Михаилом Пантелеевым, дизайнером Volga-Volga? Он работал с Ямамото.
Лариса: Нет. Обожаю Ямамото, я ходила на кастинг к нему в Париже, но меня не взяли. С Comme des Garçons работала, видела Рей Кавабуко.
Светлана Сальникова (далее — Светлана): Работа во Франции и Японии отличалась?
Лариса: Очень. В Японии нельзя опаздывать.
Я однажды подстригла себе челку, подумала, что так будет интереснее. А там строго: как пришел на кастинг, таким же должен быть на съемке. Даже загорать нельзя. Если что-то изменилось — платишь сама за студию, съемку, аренду.
Лариса: С одной стороны, во Франции люди немного снобы, они меньше обращают на тебя внимание, но, с другой стороны — график более гуманный, рабочий день заканчивается ровно в семь часов вечера, все строго. Ни минуты сверхурочно. В Японии к нам относились внимательнее, более душевно. Но вот рабочий день длится дольше, пока не отпустят. И это распространяется на всех.
Светлана: Сейчас часто молодых моделей сначала отправляют в Корею, Китай, Японию — на 3-4 месяца получить опыт, а потом уже куда угодно.
Лариса: Я в Корее тоже была — поехала с подругой. Вместе жили в квартире, с нами был переводчик. Работали с утра до вечера в торговом центре Hyundai: огромный подиум, много этажей одежды. Нам рано утром делали мэйкап, потом мы демонстрировали одежду. График такой: полдня работаешь, потом показы, потом кастинги. У них все еще жестче: никуда не отойти.
Людмила: Строгая дисциплина.
Светлана: Чем российские съемки отличались от Парижа, Японии?
Лариса: Японцы много копировали; открывали французские журналы, делали вырезки. Иногда придумывали сами фэшн-истории, иногда показывали конкретные образы из журналов: из W, например.
из личного архива Ларисы Ивановой
Лариса: Смотрели, говорили: «Примерно вот так надо сделать». В России тоже так делали.
Людмила: А вы как модель на кого-то ориентировались?
Лариса: Конечно. Мне нравились те модели, которые умели перевоплощаться, меняли образы и характеры. Самая любимая — Линда Евангелиста. Я всегда с интересом следила за ее работой и рекламными съемками.
Если говорить обо мне, то часто в начале съемок я не понимала, что делать, но как только был сделан макияж и готов весь образ (подобраны вещи, аксессуары)— все сразу становилось ясно и я легко перевоплощалась. Мне это было очень интересно.
Людмила: Вы смотрели какие-то шоу, журналы?
Лариса: Из журналов у нас широко доступны были в основном Burda Moden — это не совсем то, но и их я смотрела. А фотографы, как Фридкес, Королёв, Локтев — все уже с опытом и часто показывали что-то. Первые съемки были счастьем, все тестовые были у Локтева. Он хорошо объяснял, что требуется; Вероника Шеповалова, его жена, делала всем макияж. Работать с ними было прекрасно — профессионалы с добрым сердцем.
Тем более все снималось на пленку. Не знаешь, что получится. На стилистах и визажистах лежала большая ответственность.
Сейчас можно подправить в цифре, а тогда — если складка легла не так или помада растеклась — все, брак. Это был огромный труд.
Светлана: Сейчас часто одновременно снимают на цифру: делают кадр, смотрят сразу на компьютере, настраивают. Если все идеально, тогда фотограф говорит: «Сейчас возьму пленку и сниму этот кадр». Конечно, только пленка — другое ощущение.
Людмила: Все по-другому.
Лариса: Раньше из агентства в Париж фотографии отправляли почтой, не по интернету. Пока дойдет, пока вернется — все занимало много времени.
Светлана: Если про показы в клубах поговорить. Вы участвовали? С кем? Как это было устроено?
Лариса: Нам обычно делал показы Сэм Арутюнян, потом он уехал на Запад и ушел в шоу-бизнес [Прим. АРМ: Сэм Арутюнян (Сэмюэл Арутюнян) — американский продюсер и предприниматель армянского происхождения]. Для показов в клубе были те же кастинги, но в сокращенном виде.
Людмила: Расскажите про показы в клубах. Как это происходило? Тусовка, и вдруг показ?
Лариса: Это был бум: у людей появились деньги, все хотели красиво одеваться, началась веселая и яркая ночная жизнь. Было несколько модных клубов, и не всех туда пускали. Проходили концерты, показы — как реклама одежды.
съемка «Осень в городе» Cosmopolitan Russia, октябрь 1997 фото: Andy Tan модель: Лариса Иванова стилист: Bastiaan Van Schaik визажист и мастер по волосам: Allard Honigh
Лариса: Все хотели видеть профессиональных моделей, одежду нередко продавали сразу после показов. В этом участвовали бутики — Trussardi и другие. Сэм ходил по ним, договаривался о показах. Всем хотелось устроить настоящее шоу. После показов иногда выступал Шура. Алишер тогда говорил: «Посмотрите, он станет известен». Мы тогда его не знали.
Людмила: Алишер вроде был его продюсером?
Лариса: Скорее, поддерживал. Для меня продюсер — это тот, кто вкладывает деньги и продуманно продвигает артиста. А он просто за него переживал и стремился помочь при случае. Один раз я попала на перфоманс в клубе у Петлюры, там Броня была.
Людмила: А фотография не сохранилась?
Лариса: К сожалению, нет.
Людмила: Деньги платили сразу? Прямо в руки?
Лариса: Все шло через агентство — я принципиально работала только через него.
Людмила: Это были хорошие деньги?
Лариса: За показ— 50-100 долларов, за съемку в журнале — примерно так же.
Людмила: Получается: съемки для журналов, показы на мероприятиях, показы в клубах. Были еще какие-то опции? Перформансы, арт-проекты?
Лариса: Были выставки: автомобильные, продуктовые.
На выставках нужно было стоять, рассказывать о товаре и отвечать посетителям на английском языке. Я на них мало работала.
Лариса: В основном — съемки и показы. Летом меньше работы, но, если влился в компанию — тебя букируют постоянно. С фотографами сложнее — стилисты подбирали конкретный образ. Девочек было много, конкуренция огромная. Были конкурсы парикмахерского искусства «Долорес»; в них я участвовала только у Зверева — он очень хороший мастер [Прим. АРМ: Международный фестиваль красоты «Интершарм», организованный центром красоты Wella-Dolores и партнерами].
Людмила: С какими дизайнерами вам особенно нравилось работать?
Лариса: Шаров и Чапурин.
Людмила: Они же очень разные.
Лариса: Абсолютно. Шаров — больше про искусство. Помню, примеряла его корсет с ложками. Потом он ушел в театр, работал для сценографии. Хотя и Чапурин тоже делает костюмы для Большого театра: сейчас вообще много коллабораций с искусством.
С Юдашкиным я мало работала. Наверное, я не его человек. У него все такие… идеально правильные. А я больше люблю другое, арт-хаусное.
Людмила: То есть не сложилось. А с Чапуриным — другое дело?
Лариса: Совсем другой порядок. У нас даже были два лагеря: кто с Юдашкиным, кто — с Чапуриным.
материал о Валентине Юдашкине Harper’s Bazaar Russia, июль–август 1998 постановка съемки: Алена Исаево фото: Владимир Фридкес модель: Лариса Иванова источник: из личного архива Ларисы Ивановой
Светлана: Которые обычно не пересекались; иногда на Неделе высокой моды, но редко.
Лариса: Или на гала-показе.
Светлана: А почему с Чапуриным нравилось работать?
Лариса: Его силуэты были невероятно красивыми, у него были прекрасные лимитированные кутюрные работы. Все на высшем уровне: свет, подготовка, контроль. Тогда еще было весело — Лёва Новиков тоже участвовал [Прим. АРМ: Лев Новиков — стилист, парикмахер, визажист и художник по гриму, фотограф, модельер]. И бокал шампанского перед показом — это тоже поддерживало атмосферу праздника.
Лёва бесконечно говорил, не умолкал ни на секунду. Это расслабляло, помогало чувствовать себя хорошо и не переживать. Поэтому всегда все проходило в дружеской обстановке, без провалов.
Людмила: А что тогда считалось провалом?
Лариса: Если не туда пошел, что-то не так сделал или макияж был не подходящий. У Юдашкина на одном из показов я, кажется, не очень смотрелась.
Людмила: Давайте теперь вернемся к журналам. В каких журналах появлялись ваши фотографии?
Лариса: Я много работала с Алёной Исаевой.
Снималась для Harper’s Bazaar, Marie Claire, Cosmopolitan. В Vogue меня не брали.
Людмила: Почему?
Лариса: Не знаю.
Людмила: Редакторы моды в предыдущих интервью проекта говорили, что есть эстетика Bazaar, есть эстетика Vogue.
Лариса: Видимо, мое — это Independent Media, а Condé Nast — не мое [улыбается].
Людмила: Удивительно.
Лариса: Может, меня было слишком много в Bazar. Когда Арина Розова была главным редактором, они делали большое мероприятие — «Самые стильные…». Были номинации: «Самые стильный спортсмен — Буре, „Самая стильная модель“ — и дальше… Был еще показ Чапурина.
Людмила: Это устраивал Elle? В каком году?
Лариса: В 2000.
Людмила: И вы получили титул „Самая стильная модель“. Что за это полагалось?
Лариса: Мне подарили серебряное украшение Тиффани и шампанское Dom Perignon [улыбается].
Людмила: Была разница в работе с российскими и зарубежными фотографами?
Лариса: Нет, я работала с хорошими фотографами и разницы особой не чувствовала.
Людмила: С кем особенно нравилось работать?
Лариса: С Фридкесом, но вообще все разные, от каждого ждешь своего. От Фридкеса — что-то интересное, можно экспериментировать, это всегда искусство.
съемка «Orientation-China» Elle Russia, декабрь 1997 фото: Владимир Фридкес стилист: Анастасия Уланова модель: Лариса Иванова визажист: Марат Локай / Arcaneil мастер по волосам: Наталья Пантелеева
Лариса: Он три часа настраивал свет, я знала — домой рано не вернусь. У Локтева — всегда красота, у Королева — идеальное лицо, чистый образ. А у Фридкеса — может быть нестандартная красота, но это уже арт, настоящее искусство.
Людмила: А были в вашем гардеробе вещи российских дизайнеров?
Лариса: Сейчас больше. Тогда практики дарить вещи не было, а Чапурин стоил для меня, к сожалению, дорого. При других обстоятельствах обязательно что-то купила бы — вещи сидели идеально.
Людмила: Ничего не осталось от тех времен?
Лариса: Нет. Даже позже, в двухтысячных, я особо ничего не покупала. Leform нравился, в Японии в магазинах что-то покупала.
Людмила: В Leform просто ходили посмотреть? Цены же были аховые.
Лариса: Кое-что покупала, например, сапоги Ann Demeulemeester — не удержалась.
Людмила: Вы знакомы с Ольгой Самодумовой? Она там работала.
Лариса: Да, я даже в съемке участвовала для Leform.
Людмила: С какими стилистами нравилось работать?
Лариса: С Алёной Исаевой: она фантастически сочетала вещи, знала все. Я бы так не смогла. Подбирала что-то необычное, миксовала.
Я знала: сейчас приду — меня преобразят.
Людмила: Не хотели остаться заграницей и строить карьеру там? Были предложения?
Лариса: На самом деле, я всегда думала о дочери, да и Россия тянула обратно. В Японии было отлично — климат, атмосфера, работать приятно. А во Франции — все на проценты: такси, съемки, обучение в школе — каждый чих оплачиваешь, потом отрабатываешь.
Людмила: А когда модели стали уезжать и строить карьеры?
Лариса: Позже, когда поехали Саша Пивоварова, Наталья Семанова, Ирина Бондаренко.
Светлана: Но в России вы были звездной моделью. Вас называют все, с кем мы говорим: что с вами всегда было приятно работать, съемки получались.
Лариса: Да, мне нравилась эта работа, хотя она была тяжелая: по 7-8 часов.
Людмила: Когда вы перестали работать?
Лариса: Мне кажется, в 25-27 лет. Значит, примерно в 2002-2003м году.
Людмила: А вы участвовали в показах клуба «Птюч»?
Лариса: Скорее снималась для самого журнала. В клубы ходила немного. В «Галерее», «Джаз-кафе» — тусовалась. В «Манхэттене» — только на показы.
Людмила: Кто, по-вашему, определял моду в тот период?
Лариса: Галя Смирнская, Маша Цигаль.
из личного архива Ларисы Ивановой
Лариса: Чапурин — его кутюр тогда было единственным, что нестыдно было показать.
Людмила: А почему решили закончить карьеру?
Лариса: Время пришло, надо уметь вовремя остановиться.
Людмила: А чем занимаетесь сейчас?
Лариса: Перед уходом из модельного бизнеса я параллельно с работой училась в Суриковском институте — на программе «теория и история искусства». Сейчас работаю в галерее современного искусства [Прим. АРМ: Лариса — арт-директор галереи «Ханхалаев»]. Часто пересекаюсь с фотохудожниками, например, с Сергеем Головачом.
Людмила: А с модой работали после этого? Были проекты?
Лариса: Да, делали проект с художником Зорикто Доржиевым из Бурятии. Это была коллаборация с брендом Katami Wear. Получился большой красивый показ в мультимедийном зале Artplay. На экранах демонстрировались работы художника, они же были принтами на одежде [Прим. АРМ: Персональная выставка Зорикто Доржиева «Лоскутный человек» проходила в Москве в 2021 году].
Людмила: А вот еще вопрос: модель взаимодействует с одеждой на телесном уровне. Были ли дизайнеры, чьи вещи особенно приятно было носить?
Лариса: Мне нравились и нравятся Dries Van Noten, Comme des Garçons, Yohji Yamamoto.
Люблю оригинальный крой, необычные элементы. У Маккуина было очень красивое платье — его приносила Алёна Исаева. Дорого, красиво и удобно.
Лариса: Сейчас мне нравятся некоторые вещи у Ushatava. Иногда что-то покупаю. Люблю либо простой силуэт — как у Céline, Jil Sander, — либо что-то яркое и выразительное по цветам и формам.
Светлана: Внутри профессии было ощущение «звездной жизни»?
Лариса: Конечно, в те годы я бы не смогла столько путешествовать, если бы не работа. И я очень благодарна за возможность посмотреть мир, познакомиться с людьми из разных стран. Культурный обмен — это было очень интересно.
Людмила:: За границей вас воспринимали как экзотику?
Лариса: Уже нет: я приехала работать по следам других [Прим. АРМ: в 1990-х годах Европу покорили несколько русских моделей, среди которых первыми были Татьяна Сорокко, Ирина Пантаева и Людмила Исаева].
Людмила: Был запрос на русскую красоту? Отбирали за скулы, лицо? Славянский тип внешности?
Лариса: Я не знаю, просто решили взять. Я работала в Париже, потом в Японии — меня приглашали, и это было очень приятно.
Светлана: То есть это приятные воспоминания? Девяностые — время неоднозначное. Кто-то говорит — сложное, бедное, бандитское. А кто-то — свободное, открытое.
Лариса: Я бедности не помню.
фрагмент из материала «Топ-20 самых красивых моделей» журнал «ОМ», март 1998
Лариса: Хотя родители жили небогато, не помню, чтобы не доедала. Сейчас всего так много, что не знаешь, что выбрать. А тогда — все было интересно, я смотрела в будущее. Глянец только появлялся, это было волшебство. Ответственность — для этих страниц звезды снимаются, и вдруг тебя приглашают на съемку. Столько красивых, харизматичных моделей. Тогда все были разные, красивые, была индивидуальность. Сейчас кажется, что все одинаковые. Тогда — каждый особенный. То, что приглашали на съемку или показ именно тебя — окрыляло. Время было классное, и не только потому, что мы были молодыми.
Читайте другие материалы архива ↓
Об истории российского дизайна одежды, событиях проекта и другие интервью читайте в телеграм-канале проекта Архив российской моды / АРМ по ссылке t.me/rfa_media
