Портрет и власть: визуальный анализ парадных портретов Екатерины II
Рубрикация:
1)Концепция 2)Введение 3)Парадный портрет как жанр и инструмент репрезентации власти 4)Визуальный анализ избранных портретов Екатерины II 5) Сравнение с европейскими аналогами 6) Визуальные стратегии власти 7) Вывод
1.Концепция
Выбор темы обусловлен интересом к тому, как искусство XVIII века формировало политический язык образов и участвовало в конструировании власти. Парадный портрет в эту эпоху был не просто жанром живописной традиции, а важным инструментом государственной коммуникации. Фигура Екатерины II позволяет рассматривать этот процесс наиболее полно: её правление сопровождалось сознательным формированием визуального канона, в котором живописный образ становился частью идеологической программы «просвещённого монарха». Именно поэтому исследование сосредоточено на анализе художественных решений, определяющих авторитет, статус и политическую мысль времени.
Материал для исследования: в выборку входят парадные портреты Екатерины II, созданные ведущими мастерами, работавшими при дворе, а также произведения, которые получили широкое распространение в копиях и гравюрах, то есть реально участвовали в формировании публичного образа монархини. Дополнительно рассматриваются европейские портретные образцы — прежде всего французские, английские и прусские, — чтобы проследить влияние западноевропейской традиции и способы её адаптации в российском искусстве.
Текстовые источники: подбираются по степени их научной достоверности и релевантности теме: это исследования по истории искусства XVIII века, труды о визуальной политике монархических дворов, биографические и историко-культурные работы о Екатерине II. Их анализ помогает уточнять интерпретацию символов, выявлять связи между художественными решениями и государственными задачами эпохи.
Ключевой вопрос исследования: каким образом парадные портреты Екатерины II создавали образ правительницы, соответствующий идеологии её правления, и какие визуальные стратегии позволяли художникам транслировать власть и политические смыслы?
2. Введение
В центре работы — парадные портреты Екатерины II и то, как через них конструируется образ монарха и самой власти. Во второй половине XVIII века живописный портрет становится инструментом политики: через позу, костюм, атрибуты и фон зрителю внушают представление о справедливом правлении, могуществе государства и личных добродетелях императрицы. Екатерина сознательно работает со своим образом, опираясь на европейские образцы и одновременно пытаясь подчеркнуть собственную уникальность и «русский» масштаб.
Задача исследования — внимательно рассмотреть визуальные стратегии таких портретов, проследить, как меняется иерархия знаков власти в разных работах, и понять, какие смыслы считывал современный зритель. Через анализ конкретных произведений можно увидеть, как художественный язык придворного портрета превращается в язык политической репрезентации.
Неизвестный художник Екатерина II, путешествующая в своем государстве в 1787 году
3. Парадный портрет как жанр и инструмент репрезентации власти
Для Екатерины парадный портрет — способ закрепить новый образ «просвещённой императрицы»: законодателя, защитницы Отечества, покровительницы наук и искусств. Официальные портреты создаются ведущими мастерами двора, отсылают к античной и аллегорической традиции, а затем многократно повторяются для посольств и провинциальных учреждений (как коронационный портрет работы Ф. Рокотова, тиражированный для русских миссий за границей). В результате зритель воспринимает не индивидуальный характер модели, а тщательно сконструированный образ власти, узнаваемый по устойчивому набору символов — корона и скипетр, ордена, колонна, трон, алтарь справедливости.
Рокотов Федор ПОРТРЕТ ЕКАТЕРИНЫ II 1763
Императрица в профиль, в коронационной мантии и с регалиями, на фоне колонны и трона. Официальный образ «законной» государынь, который многократно копировал
На коронационных и парадных изображениях Екатерины II (Ф. Рокотов, В. Эриксен, Д. Левицкий) особенно заметно, как работает этот язык репрезентации. В коронационном портрете Рокотова императрица в профиль показана в регалиях, на фоне классической архитектуры; композиция и профильная голова отсылают к античным монетам и медалям, подчеркивая преемственность с римским идеалом императорской власти.
В версии коронационного портрета Вигилиуса Эриксена Екатерина стоит перед троном в серебряном платье и горностаевой мантии, увенчанная большой императорской короной, с державой и скипетром в руках; яркий свет выхватывает её фигуру из темного интерьера, превращая образ в почти театральную декларацию суверенитета.
Виргилиус Эриксен, Екатерина II в коронационном наряде, 1778-79
В «Екатерине II — Законодательнице в храме богини Правосудия» Левицкого монарх уже не просто «властвует», он выступает как автор законов: она изображена в мантии с цепью ордена св. Андрея и орденом св. Владимира на фоне храма, алтаря и атрибутов юстиции. Здесь парадный портрет трансформируется в аллегорию «правящего разума» и просвещённой монархии.
Левицкий Д. Г. Екатерина II — законодательница в храме богини Правосудия 1783
4. Визуальный анализ избранных портретов Екатерины II
Художники стремились выстроить образ, где фигура императрицы становится визуальным центром всей картины — как символ государственной устойчивости и личного авторитета.
Одной из ключевых особенностей является высокая вертикальная композиция: императрица почти всегда изображается в полный рост, часто на возвышении, что подчёркивает дистанцию и значимость фигуры. Освещение направлено так, чтобы выделить лицо и руки, а также регалии.
Аргунов И. П. Портрет Екатерины II Иконографический тип П. Ротари. 1762
Другой характерный приём — включение тронного пространства или архитектурного фона. Колонны, широкие лестницы, массивные драпировки создают ощущение стабильности и государственности. Это не просто интерьер: он конструирует идею власти как института, стоящего за монархом. Часто используется диагональная развертка фигуры, когда корпус слегка повернут, а жест направлен в сторону регалий, свитков законов или аллегорических деталей. Такая постановка создаёт динамику и ощущение активной власти, а не статичного величия.
Ж.-Л. Вуаль «Портрет Екатерины II в коронационном покрывале» 1770-е
Яркий акцент на регалиях
Стефано Торелли АЛЛЕГОРИЯ НА ПОБЕДУ ЕКАТЕРИНЫ II НАД ТУРКАМИ И ТАТАРАМИ 1772
Здесь сохраняется монументальность, но композиция более театральная: движение вверх, множество фигур
Вигилиус (Виргилиус) Эриксен «Портрет Екатерины II перед зеркалом» 1762–1764,
Екатерина показана в полный рост, в парадном платье и мантии, рядом — трон, стол с регалиями и большое зеркало. Фигура выстроена по диагонали: корпус чуть повёрнут, одна нога выдвинута, создаётся впечатление движения. Зеркало отражает часть интерьера и силуэт, удваивая образ. При этом центр тяжести композиции — всё равно реальная фигура императрицы, а не отражение.
Александр Рослин «Портрет Екатерины II» 1776–1777
Рослин строит образ по всем правилам зрелого классицизма: фигура в полный рост, лёгкий поворот корпуса, выдержанный баланс вертикалей (колонна, трон) и диагоналей (линия мантии, жест руки). Взгляд императрицы обращён на зрителя, но без излишней жёсткости — скорее как на собеседника, а не на подданного.
Общий тон картины достаточно тёмный; фигура выбрана светлыми пятнами, что усиливает ощущение отдельности и значимости императрицы
5. Сравнение с европейскими аналогами
Визуальный образ Екатерины II складывается внутри уже готовой европейской системы «парадного портрета монарха». Французский, английский и прусский дворы к середине XVIII века выработали устойчивый набор приемов В знаменитом портрете Людовика XIV в коронационных регалиях кисти Иасента Риго король стоит как актер на сцене: плащ с лилиями, корона, меч, скипетр и колонна образуют сложную пирамидальную композицию, превращая тело монарха в главный носитель идеи абсолютной власти.
Гиацинт Риго «Портрет Людовика XIV в коронационных одеждах» 1701
Риго задаёт формулу, которая потом десятилетиями повторяется по всей Европе: фигура короля в полный рост, чуть развёрнута, с выдвинутой вперёд ногой; вокруг, массивная коронационная мантия с лилиями буквально «заливает» нижнюю часть полотна.
В результате власть выглядит не как напряжённое усилие, а как естественное состояние: он родился, чтобы так стоять.
Если рядом мысленно поставить, например, коронационный тип Екатерины у Рокотова или более позднюю «законодательницу» Левицкого, разница очевидна: российская императрица гораздо менее «театральна». В её образе меньше демонстрации тела (нет знаменитых «ног Людовика XIV») и больше символического уровня — бюст Петра I, свитки законов, храм Правосудия. Французская модель опирается на идею почти сакральной телесной харизмы монарха, тогда как образ Екатерины стремится подчеркнуть политический разум и продолжение дела реформ.
Портрет императрицы Священной Римской империи Марии-Терезии
Майтенс Мартин ван Портрет императрицы Священной Римской империи Марии-Терезии 1750-е
Здесь мы снова видим знакомый набор: коронационные регалии, колонна, трон, тяжёлая мантия. Но есть важные нюансы: подчеркиваются многократные титулы: корона и другие знаки власти отсылают к тому, что Мария-Терезия — не только императрица, но и королева Венгрии; силуэт трактован более спокойно, с меньшим барочным пафосом, чем у Людовика XIV; внимание сосредоточено на сочетании королевского достоинства и женской респектабельности.
Мартина ван Мейтенса Портрет Марии Терезии, Франциска I, императора Священной Римской империи, и их тринадцати детей 1756
Дополняет этот образ серия «семейных» портретов ван Мейтенса, где Мария-Терезия показана в окружении мужа и детей.
Там на первый план выходит уже не индивидуальная харизма, а династическая преемственность: монархия как «семейный проект» и «дом» династии Габсбургов.
Екатерина II почти никогда не появляется в парадных композициях с детьми и внуками — её власть подаётся как личное самодержавие, а не как родовая «семейная сцена». Если Мария-Терезия визуально подчеркивает роль «матери династии», то Екатерина предпочитает роль законодателя и преемницы Петра I. В этом одно из принципиальных различий австрийской и российской модели визуальной власти.
Великобритания: Георг III — король в условиях конституционной монархии
Аллан Рамзи «State Portrait of George III in Coronation Robes» 1762
С художественной точки зрения: композиция близка к французским и российским образцам: король в полном росте, в мантии, на фоне колонн и трона; поза сравнительно спокойная, без резкого барочного жеста; в лице и фигурe нет той демонстративной дистанции, которую мы видели у Людовика XIV.
При этом политический контекст другой: Георг III — глава конституционной монархии, где власть монарха существенно ограничена парламентом. Это чувствуется и в визуальном решении: король скорее выглядит как «представитель государства». Портрет остаётся парадным и торжественным, но в нём меньше грандиозности и больше «респектабельности».
Если сопоставить этот образ с парадными портретами Екатерины, можно увидеть, что российская императрица визуально «тяжелее» — вокруг неё больше аллегорий, законов, бюстов, корон разных земель. В британском варианте акцент смещён на устойчивость институций и традицию, а не на личную волю правителя.
Пруссия: Фридрих II — монарх-полководец
Антуан Песне Фридрих II 1739
В этой иконографии: Фридрих показан в военном мундире, с орденами, нередко — с мечом или тростью; фон обычно не тронный зал, а условный пейзаж или занавесь, намекающая на военную сцену; общий тон портрета гораздо менее «дворцовый», чем у Людовика XIV или Екатерины.
Характерно, что акцент здесь смещён в сторону военной доблести и личной храбрости. Песне льстит модели: образ переходит от документальности к идеализации — Фридрих выглядит выше, стройнее, увереннее, чем в действительности.
В сравнении с этим типом портрета Екатерина II редко демонстрирует себя в прямо военном ключе. Военные успехи присутствуют в её образе, но опосредованно — через трофеи, аллегории Победы, упоминание присоединённых земель. Визуально она скорее законодатель и государственный деятель, чем полководец в мундире.
6. Визуальные стратегии власти
Визуальные стратегии власти в портретах Екатерины II строятся вокруг трёх ключевых приёмов: символика, поза и организация пространства. Через них художники превращают конкретную женщину-правительницу в обобщённый образ верховной власти.
Во-первых, работает язык атрибутов. В коронационных портретах Екатерину окружают регалии — корона, держава, скипетр, ордена, императорский плащ с двуглавыми орлами. Они выстроены в композиции как второй «немой» персонаж: лежат на подушке или столе рядом с троном, образуют треугольник вокруг фигуры. Так фиксируется идея законной, наследуемой власти и особого статуса императорской России.
В аллегорическом образе «законодательницы» корона заменяется лавровым венком, рядом появляются книги, алтарь, статуя богини Правосудия, орден св. Владимира — символы мудрости, законности и заслуг перед страной
Эриксен В. Портрет Екатерины II в гвардейском мундире на коне Бриллианте 1778
Во-вторых, важна пластика тела и жеста. В парадных портретах в коронационных одеждах Екатерина стоит в лёгком развороте, опираясь на трон или стол с регалиями: поза сохраняет устойчивость, но не выглядит застывшей, что подчеркивает управляемую силу и уверенность. В «храме Правосудия» Левицкого властный жест руки направлен к алтарю с горящими маками и орлом на книгах — взгляд зрителя буквально проводят от фигуры императрицы к символам закона и государства, связывая её волю с идеей правосудия.
В конном портрете в гвардейском мундире власть проявляется как военная энергия: императрица уверенно сидит в седле, держа поводья и саблю, подчёркивая роль верховного главнокомандующего
В-третьих, решающее значение имеет пространство. Архитектурные элементы — колонны, лестницы, балюстрады — задают вертикали и глубину, превращая интерьер в подобие сцены, где монарх выступает центральной фигурой. Тяжёлые драпировки образуют фон-занавес, выделяющий силуэт. В портрете-аллегории Левицкого пространство «храма» наполнено деталями: статуя богини, корабли вдали, дым от жертвенного огня; всё это связывает личность императрицы с идеей закона, мира и морской державы, превращая портрет в визуальную программу правления.
7. Заключение — вывод
Парадные портреты Екатерины II во второй половине XVIII века стали главным «каналом связи» между реальной императрицей и её историческим образом. Именно через них фиксировались и распространялись нужные черты: законность её восшествия на престол, имперский масштаб державы, роль просвещённой законодательницы и верховного главнокомандующего. Коронационные композиции, аллегорические образы в храме Правосудия, конные и профильные портреты образуют устойчивый визуальный код, который подданные видели в дворцах, губернских учреждениях, посольствах и печатной графике. Благодаря этому набору образов Екатерина перестаёт быть только частным лицом и превращается в культурный символ эпохи: «римский» профиль в духе античных медалей подчёркивает её разум и стойкость, коронационный портрет в регалиях закрепляет представление о ней как о законной императрице, аллегорический образ законодательницы в храме богини Правосудия — как о носителе разума и справедливого закона, а конный портрет в гвардейском мундире — как о лидере, контролирующем войско и территорию. Эти визуальные формулы, созданные Рокотовым, Эриксеном, Левицким и другими мастерами, до XIX века задают «норму» того, как должна выглядеть Екатерина Великая, и во многом определяют, как её воспринимают историки, художники и зрители последующих поколений.
Эриксен В. Портрет императрицы Екатерины II 1760-е
Catherine the Great // SAINT-PETERSBURG.COM URL: http://www.saint-petersburg.com/royal-family/catherine-the-great/ (дата обращения: 27.11.2025).
Dmitry Grigoryevich Levitsky // britannica.com URL: https://www.britannica.com/topic/Legislator-in-the-Temple-of-the-Goddess-of-Justice (дата обращения: 27.11.2025).
Hyacinthe Rigaud, Louis XIV // smarthistory URL: https://smarthistory.org/rigaud-louis-xiv/ (дата обращения: 27.11.2025).
Екатерина II: Императрица стиля // artsandculture URL: https://artsandculture.google.com/story/pgVB5_qBeMhQIg?hl=ru (дата обращения: 27.11.2025).
Кузнецов С. Неизвестный Левицкий: портретное искусство живописца в контексте петербургского мифа. — Санкт-Петербург: Логос-СПб, 1996. — 159 с. с.
Как понять парадный портрет XVIII века // arzamas.academy URL: https://artsandculture.google.com/story/https://arzamas.academy/materials/1167?hl=ru (дата обращения: 27.11.2025).
Яковлева Н.А., Чаговец Т.П., Бабияк В.В., Мажуга А.И., Лисовский В.Г., Некрасова-Каратеева О.Л., Бойко А.Г., Махрова Э.В., Сечин А.Г., Шекалов В. А. Анализ и интерпретация произведения искусства. Художественное сотворчество: Учебное пособие. — 5-е изд., стер. изд. — Издательство «Лань», «Планета музыки», 2019. — 720 с.
Скоробогачева Екатерина Александровна, Кремнева Анна Вячеславовна ПАРАДНЫЕ ПОРТРЕТЫ ЕКАТЕРИНЫ II КИСТИ Ф. С. РОКОТОВА КАК ПРОЯВЛЕНИЯ МНОГОВЕКТОРНОСТИ ВЛИЯНИЙ В КУЛЬТУРЕ РОССИИ XVIII ВЕКА // Культура и образование: научно-информационный журнал вузов культуры и искусств. 2021. № 2 (42). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/paradnye-portrety-ekateriny-ii-kisti-f-s-rokotova-kak-proyavleniya-mnogovektornosti-vliyaniy-v-kulture-rossii-xviii-veka (дата обращения: 27.11.2025).
