
Рубрикатор
1. Концепция 2. Следы-знаки: граффити, тэги, наклейки 3. Следы контакта: касания и трение поверхностей 4. Следы разрушений: намеренно сломанные уличные объекты 5. Стирание следов: закрашивание и удаление человеческих меток 6. Заключение 7. Библиография 8. Источники изображений
Концепция
Люди, не осознавая этого, производят место через повторяющиеся телесные действия (касания, трения, опоры), и эти действия оставляют видимые материальные следы — «слабые тактики» присвоения пространства (по де Серто). Эти следы являются свидетельством неформальной, телесной одержимости местом, которую можно визуализировать через фотографию.
Город можно изучать не только через архитектуру или планировку, но и через следы — маленькие метки, которые люди оставляют вокруг себя, часто даже не замечая этого. Потёртые ручки, блестящие поручни, наклейки, которые кто-то сорвал наполовину, царапины на стенах, закрашенные граффити — всё это становится своеобразными уликами повседневной жизни. Такие следы позволяют увидеть город «в движении», почувствовать, как пространство постоянно используется, трётся, ломается, заново записывается. Теоретики вроде де Серто называют такие вмешательства «тактиками» — тихими, незаметными способами присвоить себе пространство. Крессвелл и Пред подчёркивают, что место формируется через практики: через повторение жестов, маршрутов, контактов. Поэтому следы можно рассматривать как материальные остатки этих практик — как ритмы города, которые визуально отпечатываются на его поверхностях. Лефевровская идея ритмов делает такие следы особенно ценными: они показывают, где проходит поток тел, где город встречает сопротивление, а где — поддержку.
Цель исследования — собрать и структурировать разные типы человеческих следов в городской среде, чтобы показать, как повседневные взаимодействия формируют материальный облик места и его ощущение. Через визуальную фиксацию следов исследование стремится раскрыть скрытую жизнь города — ту, что проявляется не в масштабных объектах, а в маленьких знаках, которые обычно остаются без внимания. Гипотеза исследования состоит в том, что тактильные следы, визуальные отметки, разрушения и действия по их стиранию являются не случайным визуальным шумом, а ключевыми индикаторами того, как люди присваивают город, взаимодействуют с ним и влияют на его материальность. Если рассматривать эти следы как систему, можно увидеть структуру повседневных практик, напряжений и ритмов, которые формируют ощущение места сильнее, чем официальная архитектура.
Интерес к таким следам связан с желанием увидеть город «вживую», через улики, которые остаются после ежедневного движения его жителей. Этот подход превращает прогулку в исследовательский маршрут, а поверхности города — в карту, по которой считывается повседневная жизнь. Через следы становится заметно то, что обычно скрыто: коллективные привычки, временность, сопротивление, творчество и борьба за видимость.
Такое исследование превращает город в материал для наблюдения и чтения — почти как расследование, где каждая мелкая метка помогает лучше понять, чем на самом деле живёт пространство.
Следы-знаки: граффити, тэги, наклейки
Когда идёшь по городу и перестаёшь смотреть только на витрины и фасады, внезапно обнаруживается другой, параллельный слой Москвы — слой знаков, оставленных людьми. Это не официальные указатели и не реклама, а маленькие, почти тайные сообщения. Граффити, тэги, наклейки, странные мини-объекты, приклеенные к стенам, — всё это выглядит как чья-то попытка сказать: «Я здесь был. Я это место заметил. Оно важно, хотя бы на секунду». И чем внимательнее смотришь, тем больше становится ощущение, что город разговаривает не только через архитектуру, но и через эти маленькие вмешательства.


Фотография из личного архива, 2025
Фотография из личного архива, 2025
Иногда такие знаки выглядят дерзко — большие, яркие, на полстены. Иногда — почти незаметно: одно слово от руки, маленькая наклейка, крошечный символ. Но каждый из них — это эмоциональный жест. Как будто кто-то не смог пройти мимо и не оставить след, потому что место зацепило, вызвало реакцию, требовало какого-то ответа. И это чувство очень знакомо: у разных людей по-разному, но в итоге мы все взаимодействуем с городом не только ногами.


Фотография из личного архива, 2025


Фотография из личного архива, 2025
Фотография из личного архива, 2025
Когда смотришь на эти следы, возникает странное ощущение присутствия других людей — тех, кто был здесь до тебя, и тех, кто придёт после. Место перестаёт быть пустым и анонимным: у него появляются слои памяти, пусть и очень короткой, почти мгновенной. Иногда наклейка вызывает улыбку, иногда — раздражение, иногда — ощущение домашности, потому что этот символ уже встречался в другом районе.


Фотография из личного архива, 2025
Фотография из личного архива, 2025
Следы контакта: касания и трение поверхностей
Потёртые поверхности — это почти как отпечатки, только растянутые во времени. Металл блестит там, где люди держатся, чтобы войти в подъезд. Пластик темнеет от ладоней в метро. Камень становится гладким от того, что к нему каждый день прижимается плечо проходящих. Эти следы — «слабые» жесты в понимании де Серто: они не стремятся изменить город, но всё равно оставляют свой след, потому что повторяются снова и снова. Контакт становится формой взаимодействия, даже если человек не осознаёт, что оставляет след.


Фотография из личного архива, 2025
Есть и более эмоциональные места контакта — памятники, на которых блестят отдельные детали. Чаще всего это связано не с удобством, а с ритуалом. Люди касаются какой-то части памятника, чтобы загадать желание, привлечь удачу или просто потому, что «так принято». В результате бронза или камень становятся отполированными до зеркального блеска.


Памятник «Птичница с курицей и петухом», метро «Площадь Революции». Фотография из личного архива, 2025
Памятник «Разведчик с собакой», метро «Площадь Революции». Фотография из личного архива, 2025
Памятник «Разведчик с собакой», метро «Площадь Революции». Фотография из личного архива, 2025


Памятник И. А. Крылову на Патриарших прудах. Фотография из личного архива, 2025
Иногда следы трения выглядят почти случайно: угол стены стал гладким, потому что мимо проходит слишком узкий поток людей; перила стали блестеть, потому что холодной зимой к ним постоянно тянутся руки в перчатках. Но эти следы создают удивительное ощущение «прожитости» пространства. Они делают место более понятным, более человеческим: можно почувствовать, как оно используется, где людям удобно, где они спешат, где задерживаются. Следы контакта напоминают, что город — это не только визуальная картинка, но и набор тактильных отношений. Поверхности реагируют на людей так же, как люди — на поверхности. Через трение, касания и привычку пространство постепенно впитывает человеческое присутствие.


Фотография из личного архива, 2025


Фотография из личного архива, 2025
Фотография из личного архива, 2025
Следы разрушений: намеренно сломанные уличные объекты
В городской среде есть следы, которые невозможно объяснить случайностью или временем. Это следы разрушений — сломанные элементы городской инфраструктуры, перевёрнутые мусорки, согнутые дорожные знаки, разбитые фонари. В них нет мягкости и постепенности, как в следах трения; они возникают резко, одним жестом, как вспышка эмоции. И именно поэтому такие следы кажутся особенно громкими: в них слышится напряжение, раздражение, попытка нарушить порядок или выплеснуть накопившиеся чувства.
Перевёрнутые мусорки — один из самых характерных примеров. Они появляются внезапно, чаще всего ночью, и превращают аккуратное пространство улицы в хаос. Это не просто беспорядок, это визуальная отметка чьего-то внутреннего состояния или желания перетасовать городскую логику.
Перевёрнутая урна, Хабаровск. Фотография из открытых интернет-источников, 2014
Сломанные уличные объекты — например, вырванные ограждения, повреждённые знаки, разбитые стеклянные панели — тоже говорят о столкновении человека и пространства. Это момент, когда кто-то выходит за рамки «просто использования» и начинает действовать на объект с силой. Иногда такие следы возникают из-за скуки, иногда — из-за алкогольной смелости, иногда — как мини-протест против городской организации. Но в любом случае они становятся доказательством того, что человек пытался изменить пространство, разрушая его.


Сломанный дорожный знак, Хабаровск. Фотография из открытых интернет-источников, 2014
Особенно интересны следы разрушений, которые оказываются повторяющимися. Например, одна и та же урна, переворачиваемая каждую неделю, или дорожный знак, который каждый месяц кто-то снова сгибает. Эти цикличные разрушения формируют свой собственный ритм, свой «повтор», который неожиданно напоминает о лефевровской идее ритмов города — только здесь ритм выражается не прикосновением, а силой.
Следы разрушений меняют атмосферу места. В них проявляется та часть городской жизни, которую обычно стараются прятать: импульсивность, агрессия, усталость, попытка заявить свою силу.
Стирание следов: закрашивание и удаление человеческих меток
Если следы-знаки и следы разрушений выглядят как проявления человеческого присутствия, то стирание следов — это обратное движение, попытка города вернуть себе контроль над поверхностями. Закрашенные граффити, содранные объявления, свежие прямоугольники краски на старых стенах, оторванные стикеры, оставившие белые «тени» — всё это создаёт новый слой городской визуальности. Здесь город буквально пытается очистить себя от человеческих вмешательств, но в процессе оставляет свои собственные следы.


Фотография из личного архива, 2025
Фотография из личного архива, 2025
Стирание следов — это не просто уборка, а процесс, который рождает свой собственный визуальный язык. Неровности, пятна, разрывы, контуры исчезнувших букв — всё это создаёт ощущение движения времени. Эти следы говорят о том, что город постоянно обновляется, но не может стереть историю полностью. Даже когда след исчезает, остаётся след того, что его пытались стереть. Это странное отражение человеческой активности: то, что должно было быть незаметным, в итоге становится ещё ярче.
Фотография с сайта «Московская газета», 2023
Фотография с сайта «Московская газета», 2023
Фотография из открытых интернет-источников, 2022
Интересно и то, как быстро на местах стирания появляются новые знаки. Пустой прямоугольник свежей краски на стене иногда привлекает ещё больше внимания — и кто-то оставляет там новую надпись или наклейку. Получается почти диалог: город закрашивает — человек снова пишет; город очищает поверхность — человек снова пользуется ею. Такая динамика делает стирание следов частью общего процесса, а не событием, которое что-то завершает.
Фотография из личного архива, 2025
Фотография из личного архива, 2025
Стирание следов создаёт особую атмосферу. Пространство становится чуть настороженным, как будто скрывает какую-то тайну, но в то же время открытым, потому что каждая стертая поверхность — это приглашение к появлению нового.
Заключение
Собранные следы показывают, что город формируется не только архитектурой и планированием, но и множеством едва заметных человеческих вмешательств. Потёртости, граффити, разрушения и их закрашивание создают слой повседневной материальности, через который пространство начинает ощущаться по-другому. Эти знаки влияют на восприятие места сильнее, чем кажется: они задают настроение, создают чувство присутствия других людей, иногда вызывают тревогу, иногда — неожиданную теплоту или узнавание. Следы делают город менее абстрактным и более живым. В них ощущается плотность человеческой жизни — от аккуратных прикосновений до грубых жестов. Заметные и стёртые, случайные и намеренные, они превращают пространство в поле человеческих эмоций и ритмов. Благодаря таким признакам место начинает восприниматься не как безличная среда, а как территория, где происходят реальные, телесные взаимодействия. Эти маленькие вмешательства становятся своеобразными маркерами атмосферы: одни следы создают чувство уюта и обжитости, другие — напряжения или перемен. Наблюдение за следами подтверждает гипотезу о том, что они являются важными индикаторами того, как место переживается и присваивается. Через них становится видно, где пространство поддерживает людей, где вызывает сопротивление, где кто-то стремится оставить след, а где — стереть чужой. В этих процессах формируется самоощущение от пребывания в городе: ощущение включённости, безопасности, чуждости или участия. Так следы становятся способом чувствовать город. Они не только показывают, как люди меняют пространство, но и сами меняют восприятие этого пространства наблюдателем. И чем внимательнее взгляд к этим маленьким признакам жизни, тем яснее становится, что городское место — это не фон, а живая ткань отношений, в которой следы играют роль эмоциональных ориентиров.
Серто, Мишель де. Изобретение повседневности. 1. Искусство делать. Пер. Д. Калугин, Н. Мовнина. Санкт-Петербург: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2013.
Крессвелл, Тим. Место: Введение. (русского издания нет; использовано англ. издание: Cresswell, Tim. Place: An Introduction. Second Edition. Chichester: Wiley-Blackwell, 2015.)
Лефевр, Анри. Ритманализ: пространство, время и повседневная жизнь. (русского издания нет; использовано англ. издание: Lefebvre, Henri. Rhythmanalysis: Space, Time and Everyday Life. London: Continuum, 2004.)
Оже, Марк. Не-места. Введение в антропологию гипермодерна. Пер. с фр. М.: Новое литературное обозрение, 2017. (оригинал: Augé, Marc. Non-Places: Introduction to an Anthropology of Supermodernity. London: Verso, 1995.)
Ахмед, Сара. Квир-феноменология: ориентации, объекты, другие. (русского издания нет; использовано англ. издание: Ahmed, Sara. Queer Phenomenology. Durham: Duke University Press, 2006.)