TARARAM № 1: ОЛЕГ БОРДАЧЁВ
TARARAM — это медиа про творческих людей, которые делают своё. Говорим про:
— создание и продвижение своего бренда;
— поиск стиля и выражение своей самобытности;
— книги, фильмы, музыку, изображения, людей, которые их вдохновляют;
— советы себе самому в начале творческого пути.
Каждое следующее интервью отличается от прошлого не только главным героем, но и формой: лонгрид, видеоинтервью, зин, зум-колл.
Героем первого выпуска стал Олег Бордачёв — дизайнер, создатель арт проекта и бренда одежды syro. Коллекции бренда вдохновлены космосом, культурой Древней Греции, экспериментальным мультфильмом «Дикая планета». Помимо развития своего бренда Олег сотрудничает с крупными международными дизайнерами, которых пока нельзя называть. На момент интервью Олег также является студентом Школы Дизайна.
TARARAM: Как бы ты описал то, чем занимаешься? О — Б: Я занимаюсь дизайном всего: своей жизни, своего проекта syro, проектов других людей, жизней других людей. Дизайн для меня — это такая сфера на пересечении искусства и математики. У меня изначально математический бэкграунд, я учился в математической школе, а в старших классах понял, что мне неинтересна математика, и решил идти в дизайн. Для людей, которые далеки от дизайна, дизайн — это чистое творчество, нарисовать что-то. А для меня это про упорядочивание информации, упорядочивание жизни. Это про системы.
TARARAM: Расскажи про свой бренд одежды syro, как ты его сделал? О — Б: Не было такого, что я делаю бренд. Изначально я начал для себя делать вещи, которые хочу, но не могу себе позволить. Это стало триггером к тому, чтобы самому попробовать. Я так и думал: «Вот понятная вещь, вот на ней принт, почему бы не сделать это самому?». А раз я сделал, почему бы это не выложить. А раз я выложил, почему бы дальше с этим не работать. Это всё шло маленькими шагами: появилось ИП, начал работать с другими людьми, в какой-то момент это стало бизнесом, и я смог переехать и жить один, обеспечивая себя сам.
Мой первый проект, ещё до syro, назывался shooters club — я делал принты коллажные на бланковых худи с Asos. Когда я понял, что хочу к этому посерьезнее отнестись, я всё переименовал, сделал лого syro, зачатки айдентики. Айдентики, кстати, я считаю, до сих пор нет. И я сделал вязаный свитер сначала. Вязаная продукция — это вообще сигнатурная история, потому что в то время свитера с изображениями мало кто делал в России. Это выглядело свежее, чем какой-то принт: принт это вектор, а вязка это растр. Только вместо пикселя — петля.
TARARAM: Когда ты создал бренд и когда это стало приносить деньги? О — Б: Группу ВК я создал 5,5 лет назад, мне было 15 лет. Тогда это были незначительные деньги, карманный расход. Года 3 назад я понял, что люди без промо покупают вещи, и я могу за месяц делать зарплату топ-менеджера. Так что я смог переехать жить один к 18.
TARARAM: В syro магистральная тема — космос. Почему так? О — Б: Вообще, зазор между мной и этим проектом минимальный. Syro — это некое отражение одной из моих сторон, и это мой ребенок. Это место, где амбиции не упираются в потолок. Потому что, когда я чувствую, что вижу конечный результат, чаще всего это просто недоделываю. Мне становится скучно. А если это такая бездна, которую сколько хочешь понять — не поймешь, не увидишь, не услышишь до конца, не знаешь, что будет, — это интересно. И космос для меня — это смежное поле между наукой и творчеством, потому что с одной стороны мы стоим с телескопом и можем иметь конкретную координату звезды, но в то же время мы настолько многого не знаем, что очень много додумываем. Кто знает, что там, за 100 тысяч световых лет? Поэтому открывается пространство для фантазии. Для меня это круто тем, что всё в этой теме может быть.
TARARAM: Сам космос тебя давно интересует? О — Б: Не знаю, сложный вопрос. Здесь не было какой-то четкой точки отсчета. Никто не делал космос в одежде. А я подумал, что это неисчерпаемая тема, на нее можно совершенно по-другому посмотреть, репрезентовать ее. И никто не делает это на хорошем уровне. А если и делает, то это на грани с искусством, как Том Сакс.
TARARAM: В вещах твоего бренда фигурируют образы из фильма «Дикая планета»? Откуда это? О — Б: По движению в космос. Меня удивили образы, которые были очень броскими и в то же время сбалансированными, минималистичными. Хотелось, чтобы люди узнали об этом мультфильме, а те, кто его знает, заценили бы. И так и происходило: некоторые говорили: «Мне вообще пофиг на одежду, но я беру этот свитер, потому что это мой любимый мульт». И там еще классный саундтрек — музыка оттуда очень много сэмплировалась, даже ASAP Rocky.
TARARAM: Ты сформулировал для себя концепцию бренда?
О — Б: Она постоянно ходит сейчас, лепится, как глина. Процесс стал долгим, но в то же время, когда я вижу, что она начинает застывать, чувствую, что надо снова сносить всё. Пока не тороплюсь с этим. Я транслирую свой взгляд на мир, на то, что интересно мне, и я не создаю дистанцию между проектом и собой, поэтому концепции в эту секунду нет.
TARARAM: Что ты думаешь о дальнейшем плане развития syro? О — Б: Я хочу, чтобы это стало арт-проектом, который монетизируется, но который не держится на законах фэшн-коммерции. Мне наименее интересно заниматься тем, как грамотно продвинуть, выстроить маркетинговую стратегию. Я думаю про то, как транслировать, что у меня в голове, через различные медиумы, как сделать, чтобы они взаимодействовали между собой. Как сделать призму из разных кристалликов, которые собираются в один целостный нарратив.
Я хочу найти с людьми общие точки, которые лежат внутри меня и которые в них тоже есть. Чем больше ты создаешь этих отражающих поверхностей, в которых люди могут что-то найти, тем больше ты можешь создать связей.
TARARAM: У тебя есть референсы брендов, на которые ты смотришь и думаешь, что хочешь что-то похожее? О — Б: У меня есть референсы по каким-то частным моментам: как кто-то круто сделал съемку или продукт, но не по самой концепции. Иначе мне было бы просто неинтересно это делать. Я пытался в моменте делать бренд уличной одежды и понял, что просто устаю и не хочу этим заниматься. А если не хочу заниматься, значит, оно просто не пойдет. Нанимать людей для этого тоже не хочу, потому что сложно отпускать контроль. Syro — это, с одной стороны, глубоко личная история, а с другой — история для всех, потому что personal is universal. Я хочу найти с людьми общие точки, которые лежат внутри меня и которые в них тоже есть. Чем больше ты создаешь этих отражающих поверхностей, в которых люди могут что-то найти, тем больше ты можешь создать связей. Все это для меня про связи.
Вообще стараюсь в жизни всему говорить «да» в совершенно разных диапазонах.
TARARAM: Расскажи, чем ты занимаешься, кроме syro? О — Б: Сейчас я работаю на двух международных проектах, которые, к сожалению, нельзя разглашать. Я как второй дизайнер после креативного директора занимаюсь примерно всем. Для меня это и вызов, и возможности, и опыт. Многие вещи, которые я делаю сейчас, я раньше не делал.
Вообще стараюсь в жизни всему говорить «да» в разных совершенно диапазонах. И когда меня спрашивают, могу ли я сверстать книгу или сделать сайт, я, понимая, что в жизни не делал этого, говорю, что могу. И в процессе учусь этому, работаю с собой в том плане, что мне надо быстро это понять, быстро сориентироваться: какие ключевые вещи в этой сфере, а что я могу перенести из других областей. Нравится, что это идет смежно с процессом обучения в тех же историях, которые предлагает Вышка (сайт, шрифт, зин), только на реальных проектах. И даже больше: сделать дизайн коллекции, упаковки, собрать референсы, сделать презентации — и мне еще за это платят
TARARAM: А что ты делал за последнее время такого, что раньше не делал? Когда мы пришли, ты создавал дизайн обложки альбома […]. О — Б: Да, дизайн обложки я тоже никогда не делал, но это достаточно понятный формат. Я делал фотозин без текста — не самое сложное, но раньше не делал этого. Я курировал создание многостраничного сайта магазина. Когда надо продумать систему, чтобы и юзабилити, и айдентика в этом были. Самая сложная работа — это именно балансировать на этих ползунках. Насколько это будет простым или сложным, модным или пацанским. Это самый ответственный момент. Кроме человека, у которого есть видение, ее никто не сделает. Технически сверстать может 10 000 человек, а увидеть, как ты видишь, не сможет никто другой. И надо всячески это в себе находить, продвигать, топить за это, если хочешь куда-то продвинуться.
<…> вроде нравится и одно, и противоположное. И как создавать тогда? В какую сторону пойти, если можно пойти во все стороны?
О — Б: Вообще, погружусь в это. Я думал недавно о том, насколько усредненный сейчас вкус у людей. Ты приезжаешь в крупные города Азии, Европы, Африки и видишь, что люди везде одеваются одинаково, что всё смешано со всем и всё серое. И в этой среде ты смотришь и думаешь: это мне нравится, и это мне нравится, это, возможно, и это возможно. Тебе вроде и всё нравится, и всё немного не нравится — ты не добавляешь свой вкус. Ты можешь сравнить это всё по уровню оригинальности, исполнения. Но когда ты спросишь: «Насколько конкретно тебе нравится это?», человек часто просто в ступор впадает. По крайней мере у меня такое было, потому что вроде нравится и одно, и противоположное. И как создавать тогда? В какую сторону пойти, если можно пойти во все стороны?
О — Б: На проектах, которыми я занимаюсь, было множество людей, которые не смогли продвинуться, хотя это люди с очень интересной насмотренностью, люди, которые могут придумать какие-то оригинальные вещи, но в этом нет их, в этом нет их вкуса. Они просто делают то, что […] хочет увидеть. Они понимают это, потому что питаются тем же фидом, который он лайкает.
О — Б: А потом приходит […] и говорит: «Мне это совершенно не нравится, это говно, я вообще люблю другое». Может, и я не подхожу, но мне нравится вот такое. Например, в начале нашего сотрудничества мы часто не пересекались во вкусах. Но мы работаем так, что находятся какие-то точки пересечения. Например, […] мне даёт текст идеи, я представляю в голове картинку и понимаю, что это будет полный отстой. Но я всё равно делаю это, потому что это моя работа. И в процессе, пока я это делаю, я могу добавить что-то своё или понять, почему он хотел именно так. И бывает, я понимаю, что это на самом деле круто и надо дожать идею в эту сторону, а не в ту, о которой я изначально думал. В этом есть что-то уникальное, какая-то грань, за которую можно зацепиться. Тогда как то, что изначально хотел сделать я, может быть хорошо или даже слишком хорошо, но на широкий круг людей не пойдет.
Для меня сейчас важно, чтобы это срезонировало с большим количеством людей, потому что это значит, что ты говоришь о чём-то универсальном. Я хочу, чтобы продукты, которые я делаю, были такого уровня идеи и исполнения, что их купят миллионы людей.
О — Б: Для меня сейчас важно, чтобы это срезонировало с большим количеством людей, потому что это значит, что ты говоришь о чём-то универсальном. А если ты делаешь что-то неинтересное никому, кроме 15 фанатов, это говорит о том, что ты в очень узком пространстве находишься и что ты, возможно, чего-то не видишь, или пытаешься закрыть на это глаза, в какой-то из сфер замыкаешься. Я за то, чтобы это срезонировало со всеми, как макбуки и айфоны. Я хочу, чтобы продукты, которые я делаю, были такого уровня идеи и исполнения, что их купят миллионы людей.
О — Б: На самом деле у меня есть еще другая история, которая интереснее, потому что сейчас важнее даже не сделать универсальную вещь, а убедить людей в том, что это универсальное, что это действительно круто. Это про то, что ты находишь в себе что-то странное. Например, что тебе нравятся пятиногие стулья. И в начале все люди, которым ты это говоришь, отвечают: «Ну ты, конечно, наш друг, но это хрень какая-то». И если ты в этот момент говоришь: «Ну ладно, вы правы», — то ничего не происходит. А вот если ты говоришь, что нет, я чувствую так, значит, это важно и значит, я сделаю стул с 5 ножками и смогу убедить всех, что в этом есть что-то. Возможно, в этом есть что-то universal, но люди не поймут, пока ты их не убедишь, пока ты не пойдешь all in на стальных яйцах. И люди начнут думать, что не круто, если тебе не нравятся пятиногие стулья.
О — Б: Сейчас я смотрю на то, что популярно среди подростков. В музыке это Playboi Carti, Opium Baby, Young Lean, Drain Gang — изначально совершенно нишевые артисты. Как они так выстрелили? Просто подростки в Швеции, максимально странные, читают рэп. И люди, которые слушают рэп, говорили: «Что за говно? Ну вы вообще не реперы, просто ушли отсюда». А они такие: «Нет, мы продолжим это делать». И они продолжили, хотя это было очень странным, и убедили других. И много подростков по всему миру смогли найти в этом себя, и оно из нишевого стало супермассовым.
О — Б: Даже русские чуваки, с которыми мы недавно работали, Kai Angel и 9mice, тоже из той же истории. Kai Angel — это друг моего друга, и я услышал его треки, когда там было максимум 13 тысяч прослушиваний. Тогда подумал, что в этом что-то есть, но это никогда в жизни не станет популярным. А пару месяцев назад я уже был на его концерте и видел толпы подростков, которые готовы были маму продать за то, чтобы он надел их футболку. Колоссальная энергия. Значит, он убедил, дожал, и это откликнулось. А сейчас в культуре ни у кого нет своего вкуса. И пока человека не ткнешь во что-то и не скажешь, что вот это круто, это будет твой вкус, он не поймет и сам не найдет его.
Интереснее понять, что во мне есть странного, уникального и на что я готов поставить всё.
TARARAM: Ты нашел свой вкус, свой стиль?
О — Б: Это хороший вопрос. Я его ищу, и для меня это важный пазл, которого не хватает, чтобы собрать syro. Это ответ на вопрос, в чем я странный. Не что во мне классного, что многие подтвердят — мне это сейчас неинтересно. Интереснее понять, что во мне есть странного, уникального и на что я готов поставить всё. Что для меня ядро, драйвер моей личности, который заставляет принимать те или иные решения и который заставляет идти туда, куда большее количество людей не пойдет. Это пока нерешенный вопрос. Я буквально пару недель назад пришел к тому, что сейчас сказал. Раньше я это знал, но реально не осознавал. Иногда бывает, что ты думаешь, что всё, это у тебя в голове, но потом через какое-то время проходишь этот виток глубже и понимаешь, что произошла колоссальная разница в глубине понимания одной и той же вещи.
<…> если я чувствую, что я пойду по этой дороге и у меня жизнь станет интереснее, то я пойду по этой дороге, даже если она менее безопасная, менее понятная, менее привлекательная.
TARARAM: Как ты успеваешь всё? Вернее даже, как ты делаешь выбор, что взять, а что не взять?
О — Б: Отвечая прямо на этот вопрос, я руководствуюсь тем, где потенциально открывается больше возможностей. Потому что в моменте это может быть даже странной вещью, но если я чувствую, что я пойду по этой дороге и у меня жизнь станет интереснее, то я пойду по этой дороге, даже если она менее безопасная, менее понятная, менее привлекательная. Как мы изначально с […] познакомились: я пошёл на очень странную и тупую тусовку с кучей подростков. Но всё равно я пошёл, потому что мне было интересно то, что было далеко от меня, что я не понимал. Интересно было, почему люди живут жизнь так. А я совершенно не так чувствую, но мне интересно понять, почему они чувствуют так. В случае, когда я посижу дома, я знаю, как закончится вечер. А тут я не знаю: может закончиться либо очень плохо, либо как-то хорошо, либо просто странно. Но я не знаю, и поэтому мне интересно.
TARARAM: Откуда к тебе приходят мысли, которые ты сейчас изрекал?
О — Б: Не всегда эту цепочку можно отследить, тут нет единого источника. Мысли приходят как раз из связей. Для меня это работает так, что ты смотришь и испытываешь в разных местах, вещах, контекстах и находишь связи между ними. Ты смотришь, грубо говоря, как одевались на Руси, смотришь, как одевались в Древней Греции, смотришь на современные космические костюмы и находишь эти связи, это создает какое-то метапроизведение. И я стараюсь из совершенно разных сред получать информацию. Как губка: вот там что-то испытал, там вдруг что-то сделал, тут немного отдал, тут немного взял.
<…> я считаю, что очень важно постоянно напитываться, иметь много ящичков внутри себя, чтобы практически при каждом контексте ты мог что-то достать и найти связь.
О — Б: Какой-то пример приведу. Мы видимся с […], и у нас завязывается диалог о разных вещах, о разных проектах — просто оторванный от одежды диалог. И начинается разговор про новый язык, какие-то манипуляции с ним. И у меня просто вспышка, связь с тем, что я делал в Вышке две недели назад. В Вышке меня заставили об этом задуматься, дома я это сделал, а в Дубае я это показал и рассказал, потому что нашел контекст для этого. И я считаю, что очень важно постоянно напитываться, иметь много ящичков внутри себя, чтобы практически при каждом контексте ты мог что-то достать и найти связь. Моя возможная фишка заключается в том, что я могу найти общий язык практически с любым человеком, потому что стараюсь как можно шире смотреть, в разных областях. Могу поговорить и о ключевых ставках, и о дизайне, и о хай-арте, потому что стараюсь быть во всех контекстах.
TARARAM: Блиц. Я хочу для каждого героя составить большой мудборд в разных медиумах: фильмы, книги, музыка. Можешь посоветовать три фильма?
О — Б: «Париж, Техас» / «Красная пустыня» / «Фотоувеличение» — это одно место через слэш. Я сейчас начал смотреть в сторону монументального, очень хорошо сделанного инди. Фильм «Париж, Техас» достаточно авангардный, но в то же время очень крепкий. Это не из разряда «я с другом пошёл, взял камеру и снял, что хочу». «Красная пустыня» Антониони — тоже что-то медитативное, непонятно красивое. Я люблю очень фильмы, которые не до конца понял.
О — Б: «Я — начало» второе. Много думаю о любви в последнее время. Очень лиричный фильм с классным саундтреком.
И пусть будет фильм, который я буквально вчера посмотрел, — «Идеальные дни» Вима Вендерса. Это фильм про уборщика туалетов в Токио. И это очень интересно. Он коррелирует с тем, как я чувствовал себя 6 лет назад, когда жил в своем изолированном мире и в нем вода находилась в штиле. Амплитуда движения была минимальной, и это давало выстроить всё в жизни как хочешь. Этой амплитуде ты можешь дать возможность быть очень высокой — тогда ты не знаешь, как пойдёт твой день завтра, но это может поднять тебя на новые ступени. У меня очень высокий темп сейчас. Я пятилетней давности побоялся бы заговорить с собой сейчас.
TARARAM: Три книги. О — Б: Я сейчас вообще очень в книги. Для меня это главный медиум для диалога с эпохами, а кино — это главный медиум для выражения видения здесь и сейчас. Я бы посоветовал Харуки Мураками «Хроники заводной птицы». Это одна из первых книг, которые я читал, уже немного чувствуя прикол художественной литературы. Потому что очень многое я прочитал, чего вообще не понимал. В этом было ноль информации: есть герой А, есть герой Б, есть герой С. С моей жизнью это никак не соотносится, кроме каких-то очевидных вещей. Потом я начал врубаться, и «Хроники заводной птицы» — эта частичка меня. Это где-то по сердцу, наверное, прошло.
О — Б: Сейчас я читаю книгу Марка Аврелия «Медитации». Во времена, когда всё какое-то изогнутое, вязкое, амбивалентное, непонятное, — это что-то максимально прямое и конкретное. Советую читать в старом английском переводе, там мысль очень понятно ложится. Сейчас в языке мысли не строятся так прямо, как тогда.
И третья книга — «Фрагменты речи влюбленного» Ролана Барта. Я её еще не дочитал, это моя ротация последнего года. Люди смотрят на чувства и на эмоции как на что-то, не поддающееся анализу. Эта книга меня учит, как говорить и размышлять об этом. Как анализировать любовь, чувства, которые у тебя есть, и как понять, что ты чувствуешь, через вербализацию этого.
И докинул бы статью Шкловского «Искусство как прием» про остранение. Очень релевантная точка зрения на искусство.
TARARAM: Вторая книга была «Медитация» Марка Аврелия. Ты медитируешь? О — Б: Несколько лет уже. Но конкретно эта книга не про медитацию в традиционном плане. Для меня медитация — это что-то, что и душу питает, а не инструмент для того, чтобы мозг идеально думал. И на самом деле одно без другого не работает. Если ты умный, но чёрствый, то ничего хорошего в этом нет. Медитация — это очень разноформатная история: может быть динамическая медитация во время бега, может быть статичная, может быть гонг-медитация. Медитация, когда у тебя просто ничего нет, ни звука, ни изображения, ты один на один со своими мыслями. И ты пытаешься найти перемирие, консенсусы, пытаешься развязать клубки и в итоге обрести контроль над мыслями.
Я с каждым годом ощущаю все большую важность пустоты. Пустота невероятно важна, из пустоты рождается всё. Без контраста с пустотой ничего не работает.
О — Б: Я стараюсь, когда могу, давать простор и пустое пространство. Я с каждым годом ощущаю все большую важность пустоты. Пустота невероятно важна, из пустоты рождается всё. Без контраста с пустотой ничего не работает. Пустота — точно так же часть любого произведения. Я стараюсь больше смотреть в невидимые вещи. Это то, где можно провести линию между людьми, которые на каком-то другом уровне. И для меня это не сводится к тому, что человек в 100 раз умнее, в 100 раз талантливее. Как Стив Джобс говорил: мир построен людьми не умнее тебя. Я это прочувствовал и я в это максимально верю. Гениальность людей, которые достигают чего-то невероятного, лежит именно вот в таких тонких и порой невидимых, полупрозрачных вещах. В таких тонких моментах, когда ты находишь, чему отдать беспрецедентный приоритет, на что поставить всё, а чему можно не уделять внимания, потому что оно сыграет роль, но на процент. А другая вещь сыграет на 50 процентов.
TARARAM: Про звук поговорим. 3 песни или альбома, чтобы пополнить плейлист TARARAM в Apple Music и Spotify.
О — Б: Скандинавская группа «Var», трек «No one dances quite like my brothers» гениальный.
«Lust for youth» — совершенно тоже гениальная группа, на пересечении электроники, дрим-попа и в тоже время чего-то супер-авангардного. Альбом «International». Если кто-то дойдёт до этой точки интервью и решит ещё послушать этот альбом, этот человек взорвется, начнет светиться, и через 3,5 месяца достигнет большого успеха в своей жизни.
О — Б: И третье, группа «Easter», сингл «Bone marrow stem cell». Это пример очень интересного контраста: вроде идет достаточно теплый полухаус, такая тема, вроде про секс, про любовь, и солистка вдруг начинает читать монотонным, железным тоном, как она прокусит твои кости. И возникает диссонанс в голове. Как у Шкловского, происходит остранение, короткое замыкание в голове. Потому что она таким очень спокойным, размеренным тоном говорит мне «one day I chew right through your bones». И это вырывает тебя из привычной реальности. Так что я люблю такие моменты, мне нравится не застаиваться. Если я чувствую, что живу в реальности супер понятной мне, я просто ловлю депрессию, потому что мне становится всё скучно. А потом я всё же понимаю, что да, я многого не знаю. Это прикольно.
TARARAM: 3 изображения, которые тебя вдохновили в последнее время О — Б: Фото на Are.na.
TARARAM: Какой совет ты бы дал себе в начале твоего творческого пути? О — Б: Не разменивайся на малое, не довольствуйся малым. Бывает, что ты чего-то вроде достиг, и люди начинают говорить, что ты вообще крутой. И ты такой: «Блин, может я крутой, может мне и дальше не надо двигаться». На самом деле ты всё равно в мелководье, просто вышел поглубже. Я до сих пор чувствую, что у меня такой этап. Я заработал какие-то деньги, но в то же время чувствую, что это всё можно поставить all in. И не потеряешь от этого много, но можешь приобрести очень многое. Если ты останавливаешься на том, что у тебя есть бренд, и он приносит деньги, для меня это не круто. Я верю, что в каждом человеке есть что-то значительно большее, чем вещи вокруг него. Человек ассоциирует себя с вещами вокруг себя, но на самом деле он может быть гораздо больше, если не будет намеренно себя ограничивать ни своим умом, ни своим окружением, ни своим стилем жизни.
О — Б: Найди бога внутри себя, а не снаружи. Найди в себе искру, что-то уникальное, невероятно крутое, и поставь на это всё. Не иди по пути того, что есть успешные кейсы, и надо делать так, как они. Нет, развернись в другую сторону, поставь всё на то, как именно хочешь ты. И неважно, что это никто другой не делает. Это даже круче, если никто другой не делает. Если ты в это веришь, если ты это действительно чувствуешь, ставь всё.
Наверное, вот так.
