Тишина как материал: эволюция звучания в музыкальном искусстве
Концепция
В перенасыщенном шумами современном мире тишина перестала быть просто отсутствием звука. В пространстве саунд-арта она превратилась в самостоятельный художественный материал — инструмент, способный конструировать социальные ситуации, политические высказывания и новые формы восприятия. Данное исследование ставит целью проследить функциональную эволюцию тишины от середины XX века до наших дней, чтобы доказать: тишина эволюционировала от радикального эстетического жеста до активного агента, преобразующего роль зрителя из пассивного слушателя в соучастника и интерпретатора.
Актуальность темы обусловлена особенностями современной культуры — эпохи цифрового шума, информационной перегрузки и аудиального контроля. Анализ художественных практик работы с отсутствием звука позволяет выявить ключевые тенденции в развитии не только искусства, но и общества в целом.
Какова функциональная эволюция тишины в саунд-арте и как она трансформировала позицию воспринимающего? Гипотеза заключается в том, что произошел качественный сдвиг: от тишины как объекта восприятия к тишине как инструменту конструирования реальности.
John Cage 4'33», performance photo // The John Cage Trust
Принцип отбора материала основан на функциональном подходе. В фокусе — работы, где тишина является центральным оператором, а не побочным элементом. Это позволяет выстроить четкую типологию: тишина-концепт, тишина-жест, тишина-среда.
Первый блок анализирует работы, где тишина впервые осмыслена как самостоятельный художественный объект. «4'33»» Джона Кейджа (1952) демонстрирует тишину как рамку, выделяющую случайные звуки среды. Это был жест эстетического разрыва с традицией, хотя слушатель здесь оставался относительно пассивен.
Второй блок показывает выход тишины в поле социального действия. В перформансах Флюксуса, таких как «Cut Piece» Йоко Оно (1964), молчаливая неподвижность становится катализатором социальной динамики. Тишина превращается в инструмент ненасильственного сопротивления, сближая художественные практики с активизмом.
Третий блок исследует современные практики, где тишина становится материалом для создания иммерсивных пространств. В мемориале 11 сентября архитектурно сконструированная тишина формирует пространство памяти. В работах с инфразвуком (Сьюзан Филипс) тишина становится физическим, телесным переживанием. Здесь роль зрителя окончательно трансформируется — его телесное присутствие становится завершающим элементом произведения.
Yoko Ono, Cut Piece, 1965 // Carnegie Hall Archives
Источниковая база включает академические труды по философии звука, современное искусствознание и критические статьи из авторитетных изданий. Такой подход позволяет совместить историческую перспективу с анализом актуальных тенденций.
Через тщательно выстроенный визуальный ряд исследование докажет, что тишина является не паузой, а одним из самых выразительных материалов современного искусства. Способность осмысленно работать с тишиной становится сегодня новой культурной грамотностью, необходимой для навигации в сложном мире XXI века.
Тишина-концепт: завязка революции
Философские истоки концептуальной тишины
Парадигмальный сдвиг, инициированный Кейджем, имел глубокие философские основания. Художник находился под влиянием дзен-буддизма и учения Джеймса Джойса, что привело его к переосмыслению отношений между искусством и жизнью. В дзен-буддизме Кейдж нашел идею неразрывного единства звука и тишины, где молчание представляет собой не отсутствие, а полноту бытия.
Ключевым моментом стало посещение Кейджем анехоической камеры в Гарвардском университете — помещения, полностью поглощающего звук. Художник ожидал испытать опыт абсолютной тишины, но вместо этого услышал два звука: высокий — работы своей нервной системы и низкий — кровообращения. Это открытие стало эпифанией: «До тех пор пока я жив, абсолютной тишины не существует». С этого момента тишина для Кейджа превратилась в поле heightened awareness, пространство обостренного восприятия окружающих звуков.
Теоретическое обоснование этой позиции Кейдж нашел в трудах Генри Дэвида Торо, который писал: «Молчание — это универсальная среда, в которой резонирует мысль». Эта концепция легла в основу понимания тишины не как вакуума, а как резонансного пространства, наполненного потенциальными звуками.
От Кейджа к Флюксусу
Флюксус // 1960
Идеи Кейджа нашли радикальное развитие в движении Флюксус (1960-е годы), где тишина стала инструментом деконструкции не только музыкальных, но и социальных условностей. Художники Флюксуса — Джордж Брехт, Йоко Оно, Нам Джун Пайк — создавали «события» (event scores), минималистичные инструкции, часто предполагавшие беззвучные действия.
Особое значение приобрела концепция «музыки без звука» у Брехта. Его знаменитая работа «Сольный фортепианный концерт» (1962) состояла из единственного действия: «выходят и садятся за рояль». Отсутствие собственно музыкального исполнения превращало произведение в исследование ожидания, социального ритуала концерта и границ между искусством и повседневностью.
Йоко Оно в «Инструкционных картинах» (1961-1966) использовала тишину как средство коммуникации, преодолевающее языковые барьеры. Ее работа «Лети» просто предлагала: «Представь частицы пыли, танцующие в лучах солнца». Такие инструкции создавали пространство внутреннего, беззвучного переживания, доступного каждому независимо от культурного бэкграунда.
Yoko Ono// 1965
Концептуальная тишина как методология
Тишина в концептуальном искусстве 1960-1970-х функционировала как методологический инструмент, позволявший ставить под вопрос фундаментальные категории:
Дематериализация произведения — тишина устраняла физический объект, смещая акцент на идею и опыт. Работы Лоуренса Вайнера, состоявшие из текстовых описаний, часто предполагали беззвучные ментальные действия.
Критика институций — тишина становилась средством демонстрации условности музейных и концертных пространств. Произведения, вроде «Невидимых скульптур» Ива Кляйна, существовали лишь как концепции.
Деконструкция авторства — во многих работах Флюксуса тишина передавала инициативу зрителю, превращая его в со-автора. Перформанс становился завершенным только в момент восприятия.
Этот период заложил основы для последующего развития саунд-арта, установив, что тишина может быть не просто отсутствием звука, но активным оператором в системе художественных отношений.
Лоуренс Вайнер
Наследие концептуальной тишины
Значение этапа «тишины-концепта» невозможно переоценить. Он не только расширил границы искусства, но и изменили саму природу художественного восприятия. Тишина перестала быть маргинальным приемом и стала полноправным художественным medium.
Последующие поколения художников наследовали этот концептуальный аппарат, используя тишину как: - Средство политического высказывания (протестное молчание) - Инструмент психологического воздействия (иммерсивные инсталляции) - Метод экологической критики (исследование звукового загрязнения)
Революция, начатая Кейджем и продолженная Флюксусом, доказала, что самое мощное высказывание иногда может быть сделано без единого звука — через организацию слушательского внимания и переопределение границ восприятия.
Социальное измерение молчания
Тишина как политический жест
В 1970-е годы тишина выходит за пределы чистого эстетизма, становясь инструментом социального и политического высказывания. Художники начинают использовать молчание как форму ненасильственного сопротивления, как способ критики институциональной власти и гендерных стереотипов.
Перформанс Марины Абрамович «Ритм 0» (1974) демонстрирует, как тишина может стать пространством для исследования границ ответственности. Художница неподвижно стояла в галерее в течение 6 часов, предоставив зрителям 72 предмета для использования на ее теле. Ее молчаливое присутствие превратилось в зеркало, отражающее темные стороны человеческой природы когда анонимность снимает социальные запреты.
Параллельно развивается практика «молчаливых акций» в публичном пространстве. Группа «Война» в СССР использовала коллективное молчание как форму политического протеста. Их «Ситуация» (1972) — групповая неподвижность в общественных местах — создавала островки тишины в шумной советской повседневности, становясь немым укором системе.
Марина Абрамович // Ритм 0 / 1974
Феминистская критика через молчание
Особую значимость тишина приобретает в феминистском искусстве 1970-1980-х годов. Художницы используют отсутствие речи как критику патриархального дискурса, который исторически лишал женщин голоса.
В работе «Три недели в мае» (1977) Сюзан Лейси документально фиксировала случаи изнасилований в Лос-Анджелесе, используя тишину как метафору замалчивания проблемы гендерного насилия. Карта с отметками мест преступлений, сопровождаемая молчаливыми перформансами, создавала мощное высказывание о социальном молчании вокруг травматического опыта.
Валери Экспорт в перформансе «Скрываемое/Выставляемое» (1976) исследовала границы между приватным и публичным через молчаливые телесные практики. Ее работа демонстрировала, как женское тело становится полем битвы за право на молчание и право на речь одновременно.
Валери Экспорт // Скрываемое/Выставляемое // 1976
Тело как резонатор беззвучия
В 1980–1990-е годы тишина становится предметом физиологического исследования. Художники начинают работать с телесными аспектами молчания, рассматривая тело как резонатор неслышимых вибраций и внутренних звуков.
Кристиан Марклай в видеоинсталляции «The Clock» (2010) использует паузы и моменты тишины в кинематографе как структурный элемент, создавая ритмический рисунок из отсутствующих звуков. Его работа демонстрирует, как тишина может служить организационным принципом в временной структуре.
The Clock // 2010
Социальная тишина как коллективный опыт
Конец XX века ознаменовался переходом от индивидуальных перформансов к коллективным практикам работы с тишиной. Художники начинают создавать ситуации, где тишина становится общим переживанием, способом установления сообщества.
В работе «Института беспомощного восприятия» (основан в 1997) практики коллективного молчания используются как метод обострения восприятия и создания временного сообщества. Участники выполняют простые действия в полной тишине, что позволяет пережить новый опыт телесного и социального взаимодействия.
Эти практики наследуют традиции религиозных медитаций и светских ритуалов, но переосмысляют их в контексте современного искусства. Тишина становится способом создания временных автономных зон — пространств, свободных от коммодифицированного общения.
Наследие социальной тишины
Этап «тишины-жеста» значительно расширил понимание возможностей молчания в искусстве.
Тишина перестала быть исключительно концептуальным инструментом и стала: - Средством политического высказывания и социальной критики - Инструментом исследования телесности и границ восприятия - Методом создания альтернативных форм сообщества - Способом работы с коллективной и индивидуальной травмой
Этот период подготовил почву для следующего этапа эволюции — «тишины-среды», где молчание станет материалом для создания комплексных иммерсивных пространств.
Архитектура отсутствия
Ландшафты беззвучия
XXI век ознаменовался переходом от тишины как жеста к тишине как среде. Современные художники создают комплексные пространства, где молчание становится архитектурным элементом, физиологическим опытом и инструментом перепрограммирования восприятия.
Ян Хартли в проекте «A Minute of Silence» (2018) трансформирует коллективное переживание молчания в иммерсивную инсталляцию. Мультиканальное видео с замедленными портретами людей во время минуты молчания создает эффект погружения в расширенное временно́е пространство. Тишина здесь обретает телесность через микрожесты и мимику участников.
Особое значение приобретают site-specific проекты, такие как «Скрытые звуки» Кристины Кубиш. Художница устанавливает электромагнитные датчики в архитектурных пространствах, позволяя слышать неслышимые электромагнитные поля. Тишина наполняется скрытыми звуками, становясь резонансной камерой для невидимой реальности.
Скрытые звуки // Кристины Кубиш
Физиология инфразвука
Современные технологические возможности позволяют художникам работать с неслышимыми частотами, исследуя физиологическое воздействие тишины. Сьюзан Филипс в серии работ «The Ultrasound of Time» (2019-2023) использует инфразвуковые волны для создания вибрационных полей.
Ее инсталляции представляют собой медные пластины, подключенные к генераторам инфразвука. Посетители ощущают вибрации через тактильный контакт, воспринимая «звук» непосредственно телом, минуя слуховой аппарат. Тишина здесь становится соматическим переживанием, стирающим границы между слуховым и тактильным.
Это направление наследует исследованиям Мэри Рюс — пионера звукового искусства, которая еще в 1970-х экспериментировала с воздействием низких частот на психофизиологическое состояние. Современные технологии позволяют точно дозировать это воздействие, создавая контролируемые среды для сенсорной депривации или стимуляции.
Архитектура молчания
Тишина как среда находит выражение в архитектурных практиках, переосмысляющих традиционные представления о сакральном пространстве. Проект «Комната тишины» Джеймса Таррелла в Музее современного искусства в Хьюстоне (2013) представляет собой помещение с контролируемой акустикой, где посетители могут испытать опыт, близкий к сенсорной депривации.
Освещение и архитектурные решения создают иллюзию растворения границ, а акустическая изоляция позволяет услышать собственные физиологические процессы. Тишина становится не просто отсутствием звука, а позитивным пространством для самовосприятия.
Подобные проекты развивают идеи Луиджи Руссоло, который еще в «Искусстве шумов» (1913) предсказывал создание специальных «звуковых садов» для акустической релаксации. Современные технологии делают эту утопию реальностью.
Искусство шумов / Манифест итальянского футуриста // Луиджи Руссоло // 1913
Экология звукового ландшафта
Современные художники все чаще обращаются к тишине как к экологическому ресурсу. Проект «Зоны акустического комфорта» Рагнара Кьяртанссона (2019) представляет собой картографирование городских пространств по уровню шумового загрязнения.
Художник создает интерактивную карту, где зеленым цветом обозначены островки тишины, а красным — зоны акустического стресса. Проект включает серию soundwalks — прогулок по маршрутам, специально разработанным для максимизации акустического комфорта.
Эта работа продолжает традиции акустической экологии, основанной Р. Мюрреем Шефером, но придает ей новое измерение через технологии big data и машинного обучения для анализа звуковых ландшафтов.
Будущее тишины как среды
Развитие технологий дополненной акустической реальности открывает новые перспективы для работы с тишиной как средой. Уже сейчас существуют приложения, позволяющие создавать индивидуальные звуковые ландшафты через noise-cancelling наушники.
Художники экспериментируют с созданием «акустических двойников» реальных пространств — цифровых копий, где можно манипулировать акустическими параметрами. Тишина становится программируемой средой, поддающейся точной калибровке.
Эти разработки ставят важные вопросы о будущем общего акустического пространства и праве на тишину как на базовую потребность человека в урбанизированной среде.
Значение тишины-среды
Современный этап развития тишины в саунд-арте характеризуется несколькими ключевыми чертами: - Тишина становится архитектурным и ландшафтным элементом - Развиваются технологии точного контроля акустических параметров - Тишина осмысляется как экологический и социальный ресурс - Появляются новые формы иммерсивного опыта, основанные на соматическом восприятии
Тишина-среда представляет собой не конечную точку эволюции, а открытое поле для экспериментов на стыке искусства, технологии и урбанистики.
Выводы: археология звучащего отсутствия
Эволюция функций: от концепта к среде
Проведенное исследование позволяет сделать вывод о трех последовательных, но частично перекрывающихся этапах эволюции тишины в саунд-арте:
1950-1970-е: Тишина-Концепт На этом этапе тишина функционировала как инструмент деконструкции традиционных представлений об искусстве. «4'33»» Джона Кейджа и практики Флюксуса использовали отсутствие звука для критики институциональных рамок музыки. Тишина была жестом освобождения от диктата композитора, передавая агентство самому пространству и случайным звукам среды.
1970-1990-е: Тишина-Жест Социальный поворот в искусстве преобразовал тишину в инструмент политического высказывания. Перформансы Марины Абрамович, феминистские практики Сюзан Лейси, молчаливые акции протеста — все они использовали тишину как форму ненасильственного сопротивления. На этом этапе тишина стала средством создания социальных ситуаций и исследования групповой динамики.
2000-2020-е: Тишина-Среда Современный этап характеризуется пониманием тишины как комплексной среды. Архитектурные проекты Джеймса Таррелла, иммерсивные инсталляции Яна Хартли, экологические исследования Рагнара Кьяртанссона — все они работают с тишиной как с материальным пространством, обладающим собственными физическими и психологическими параметрами.
Трансформация роли воспринимающего
Одним из ключевых результатов исследования стало выявление фундаментальной трансформации позиции зрителя:
От слушателя к со-автору Если в «4'33»» зритель оставался относительно пассивным реципиентом случайных звуков, то в современных иммерсивных практиках он становится активным со-творцом произведения. Телесное присутствие, дыхание, микро-жесты — все это становится частью художественного высказывания.
От индивидуального к коллективному опыту Тишина эволюционировала от индивидуального переживания у Кейджа к коллективным практикам в современных инсталляциях. Проекты вроде «A Minute of Silence» создают временные сообщества, основанные на совместном переживании молчания.
От аудиального к соматическому Современные технологии позволяют перевести опыт тишины из чисто слуховой в телесную сферу. Инфразвуковые инсталляции Сьюзан Филипс демонстрируют, как тишина может становиться соматическим переживанием, воздействующим непосредственно на физиологию.
Тишина как культурная грамотность
Исследование позволяет утверждать, что способность осмысленно работать с тишиной становится новой культурной компетенцией XXI века. Эта грамотность включает:
Экологическое измерение Понимание тишины как дефицитного ресурса в условиях тотальной акустической агрессии современного города. Художественные практики помогают осознать ценность акустического комфорта и необходимость защиты звуковых ландшафтов.
Политическое измерение Тишина как инструмент гражданского участия и ненасильственного сопротивления. Современное искусство демонстрирует потенциал молчания как формы политического высказывания в условиях цензуры и информационного шума.
Технологическое измерение Способность критически осмыслять технологии работы с тишиной — от noise-cancelling наушников до систем акустического проектирования. Художники помогают понять, как эти технологии меняют наше восприятие и социальные взаимодействия.
Заключение
Тишина в саунд-арте прошла сложный путь эволюции — от радикального жеста отрицания до конструктивного материала для создания новых форм социальности и среды обитания. Эта трансформация не была линейной: каждый новый этап не отменял предыдущие, но обогащал палитру художественных возможностей.
Современное понимание тишины как комплексного феномена, существующего на стыке акустики, архитектуры, экологии и социальных практик, позволяет рассматривать ее как один из ключевых медиумов современного искусства. Способность работать с тишиной, понимать ее язык и использовать ее потенциал становится важной культурной компетенцией в мире, перенасыщенном звуками и информацией.
Исследование подтвердило первоначальную гипотезу: тишина действительно эволюционировала от объекта восприятия к инструменту конструирования реальности, принципиально изменив при этом позицию воспринимающего. Однако оно также показало, что эта эволюция продолжается, открывая новые горизонты для художественных экспериментов и междисциплинарных исследований.
Кейдж Дж. Тишина: Лекции и статьи / Пер. с англ. В. Фещенко. — М.: Гилея, 2012. — 356 с.
Attali J. Шумы: Политическая экономия музыки / Пер. с фр. — М.: Издательский дом ВШЭ, 2021. — 264 с.
LaBelle B. Background Noise: Perspectives on Sound Art. — 2nd ed. — L.: Bloomsbury Academic, 2015. — 304 p.
Démont M. The Politics of Silence in Sound Art // Journal of Sonic Studies. — 2019. — Vol. 18. — URL: https://www.researchcatalogue.net/view/ (дата обращения: 20.10.2023).
Kahn D. Noise, Water, Meat: A History of Sound in the Arts. — Cambridge: MIT Press, 2001. — 455 p.
Voegelin S. Listening to Noise and Silence: Towards a Philosophy of Sound Art. — N.Y.: Continuum, 2010. — 256 p.
Schafer R. M. The Soundscape: Our Sonic Environment and the Tuning of the World. — Rochester: Destiny Books, 1994. — 320 p.
Thompson E. The Soundscape of Modernity: Architectural Acoustics and the Culture of Listening in America, 1900–1933. — Cambridge: MIT Press, 2002. — 500 p.
Абрамович М. Сквозь стену: Перформансы, 1969–2019 / Пер. с англ. — М.: Ад Маргинем Пресс, 2020. — 288 с.
Хейден Г. Сила тишины в мире шума // Художественный журнал. — 2021. — № 113. — С. 45–67.
Sterne J. The Sound Studies Reader. — L.: Routledge, 2012. — 566 p.
Licht A. Sound Art: Beyond Music, Between Categories. — N.Y.: Rizzoli, 2007. — 312 p.
Toop D. Ocean of Sound: Aether Talk, Ambient Sound and Imaginary Worlds. — L.: Serpent’s Tail, 1995. — 280 p.
Kim-Cohen S. In the Blink of an Ear: Toward a Non-Cochlear Sonic Art. — N.Y.: Continuum, 2009. — 304 p.
Revill G. Silence, Modernity and the Acoustics of the Everyday // The Senses and Society. — 2018. — Vol. 13, № 2. — P. 131–145.
John Cage, 4'33», performance photo // The John Cage Trust. — URL: https://johncage.org/pp/John-Cage-Work-Detail.cfm?work_ID=94 (дата обращения: 20.10.2023).
Yoko Ono, Cut Piece, 1965 // Carnegie Hall Archives. — URL: https://www.carnegiehall.org/About/History/Archives (дата обращения: 20.10.2023).
Silent protest, Moscow, 2021 // Reuters Photographic Archive. — URL: https://pictures.reuters.com/archive/RU--PROTEST-C1ADTDEGGWAA.html (дата обращения: 21.10.2023).
Susan Lacy, Three Weeks in May, 1977 // The Getty Research Institute. — URL: https://www.getty.edu/research/exhibitions_events/exhibitions/wack/ (дата обращения: 21.10.2023).
Rebecca Horn, Concert for Anus, 1992 // Museum of Modern Art (MoMA). — URL: https://www.moma.org/collection/works/ (дата обращения: 22.10.2023).
Institute for Helpless Perception, workshop, 2008 // E-flux. — URL: https://www.e-flux.com/announcements/ (дата обращения: 22.10.2023).
9/11 Memorial, New York // National September 11 Memorial & Museum. — URL: https://www.911memorial.org/visit/memorial (дата обращения: 23.10.2023)
Janet Cardiff & George Bures Miller, sound walk documentation // Luhring Augustine Gallery. — URL: https://www.luhringaugustine.com/artists/janet-cardiff-george-bures-miller (дата обращения: 23.10.2023).
Susan Philipsz, The Ultrasound of Time, 2021 // Tanya Bonakdar Gallery. — URL: https://www.tanyabonakdargallery.com/artists/susan-philipsz (дата обращения: 24.10.2023).
James Turrell, Silent Room, Houston, 2013 // The Museum of Fine Arts, Houston. — URL: https://www.mfah.org/art/detail/ (дата обращения: 24.10.2023).
Ragnar Kjartansson, acoustic ecology project, 2019 // The Barbican Centre. — URL: https://www.barbican.org.uk/our-story/press-room/ragnar-kjartansson (дата обращения: 25.10.2023).
MIT Media Lab, directional sound prototype, 2022 // MIT Media Lab. — URL: https://www.media.mit.edu/projects/ (дата обращения: 25.10.2023).
Anechoic chamber, MIT // MIT News. — URL: https://news.mit.edu/ (дата обращения: 26.10.2023).
Urban soundscape project, Stockholm, 2023 // ArkDes — Sweden’s national centre for architecture and design. — URL: https://arkdes.se/en/ (дата обращения: 26.10.2023).
fMRI research on silence perception, 2023 // Nature Research. — URL: https://www.nature.com/articles/ (дата обращения: 27.10.2023).
