(Не)сохраняя историю
[концепция]
Характер постройки, архитектурный стиль, исторический контекст, географический ландшафт и цель использования задают тон феноменологическому восприятию сооружённого пространства, которое в последствии взаимодействия с людьми, посещающими его, становится местом. Место — это не просто точка координат на карте городских окрестностей, не унифицированный периметр, содержащий в себе лишь пустоту, готовую к заполнению чем угодно. Пространство запланированное и возведённое, с опорой на определённую функцию, от которой отталкивается и облик и внутреннее его наполнение, предполагает определённый ряд практик в своих стенах. Благодаря этому место становится «капсулой времени» и несёт историю культуры, в рамках которой будет функционировать на первых парах, что закладывает отражение в архитектуре будущего монумента. После взаимодействия с помещением «коробочкой», выстраивается особый ассоциативный ряд. Что способствует появлению остаточного восприятия от пространства, в случае «переворот» его назначения. Зодчество, а в следствии, архитектура это наука конструкций. Особенности построения напрямую зависят от закладываемой идеи. Поэтому в пространственных развалинах, после их изучения либо пристального осмотра, мы распознаем жилой дом, больницу, сад. А шлейф сакральности не выветрится даже после превращения собора в руины.
Пьер Пейтье, Османская мечеть, построенная на руинах Парфенона после 1715 года Источник: http://anemourion.blogspot.gr
Политические деятели нашей истории как будто проходили процесс становления своей личности в яме, кишащей змеями. Борьба за превосходство, воздвижения памятников самому себе в виде правительственных зданий и площадей, ради набора людских масс, скандирующих их имя. Колонны и статуи, возымевшие на людей Средневековья эффект кантианского Возвышенного, принимают характер элемента авторитарного пространства. В котором постэффект, остаточное восприятие, сохраняется так же стойко как и в церквях, вне зависимости от того ступали ли в них именно ваша нога. Относительно недавний пересмотр линейности ландшафта времени, связанный и в концепцией констелляции В. Беньямина и теориям Гёдера о неполноте и невозможности непротиворечивости, позволил человечеству повернуть, хотя бы на 45°, свой взгляд на историю как на разветвлённый процесс жизни. Что, я считаю, стимулирует перестройку современных ценностей и в создании новых «мест прошлого».
Фрагменты статуи Колосса Константина находятся во внутреннем дворе Дворца Консерватории в Капитолийских музеях. 2012 Источник: https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Statua_colossale_di_Costantino_I
Прошлое это вечно возобновляющийся виток времени. Будущее перетекает в настоящее, настоящее — в прошлое, прошлое — в древность и в небытие, забвение. С приходом эпохи Просвещения, обломки разрушенного обозначали прогресс и подтверждали веру в технологии будущего, но также и меланхолию по ушедшему и даже непознанному. Стремительное развитие разнообразия способов фиксации и консервации элементов прошлого, например фото- и видеодокументация, совместно с системами архивирования, руин плавно удаляющегося «прошлого» становится недостаточно. Гегель считал, что дух истории оставляет одни формы и переходит к другим, иными словами не зависает в прошлом, так как история это, в первую очередь, движение времени, разворачивающегося безостановочно. Современность, по каким-то причинам, считает свою эпоху недостойной сохранения в капсуле времени. Мы крепко держимся за труды мертвых деятелей, которые безусловно заслуживают такого к себе бережливого отношения. Однако, факт гениальности умов прошлого, не умаляет пренебрежения к апогейным созданиям современного разума. Мы не допускаем себе использование чересчур пафосных и громких слов в сторону современных идей, как будто бы это удел «выскочек» прошлого. Именно с таким отголоском соображений, который я не в силах вытравить из своего мироощущения, я пишу «апогейный», а не «апофеозный». Такому ходу мысли также благоволит аспект нехватки земельных участков, и несоответствия количества жилых помещений со спросом на них. Пространственные эфемеры архитектуры хоть и акцентируются на своей временности, их задачей все же остается долговечность. Эпоха постмодерна перестала питать иллюзии об увековечивании, балуя взгляд прохожих эстетизированной руинированностью отзвуков эпох, так как перед современным обществом стоят проблемы иного характера. Превращение объектов архитектурного наследия в «сувениры» не является социальным приоритетом на данный момент, из-за чего происходят вопиющие сносы конструктивистских зданий, по причине их неэффективности для государства и его граждан. Вопрос о сохранении и перевороте, как сооружений, так и земель, стоит ребром. Ведь с одной стороны, даже при, кричащей на каждом углу, депопуляции России количество и качество жилых площадей не удовлетворяет потребностей потенциальных жильцов. А с другой стороны, мы лишаемся руин своей недавней современности.
[рубрикатор]
1. Непреднамеренная руинификация 2. Эстетизация руинированности 3. Эстетика руин и ориентир на намеренную руинификацию 4. Переиспользование пространств как препятствие их руинизации 5. Отказ от руинификации
Непреднамеренная руинификация
Древние цивилизации воспринимали историю не как линейный процесс развития, а скорее как цикличное повторение событий, тесно связанное с настоящим и будущим. Их понимание сводилось к идее, что мир вращается по кругу, следуя неизменным космическим законам, где всё, что было, будет вновь, и то, что есть, было всегда. Античная культура была равнодушна к физическим останкам разрушенных зданий. Люди стремились к вечности, стабильному увековечиванию, и немало в нём преуспели.
Афинский Акрополь Парфенон в Греции Источник: depositphotos.com
Пирамиды Гизы, построенные в период между Раннединастическим и Поздним периодами Древнего Египта Источник: https://en.wikipedia.org
Не стремясь к руинификации, как ее видят архитекторы 19-20 веков, Древние римляне оставили после себя идеал естественных развалин, ставший предметом восхищения и вдохновения жителей последующих эпох. Монументальные сооружения, соединяющие в себе величие правителей и наглядное достояние культуры, действуют на массы как магнит.
Модель Афинского Акрополя, каким он был в V веке до нашей эры, с Пропилейским комплексом в центре. Фото: ancient.eu. // План Парфенона. Источник: https://kulturologia.ru
В разрушенном мы отмечаем Возвышенное, что-то недосягаемое, невозможное в познании, из-за того что мы не застали создание этого. Осколки истории, пропитанные благоговейным трепетом перед ними, обласканные ветром с гор высокой значимости. Приписываемый им апогей, а в некоторых случаях, и апофеоз человеческого разума настаивает думать о них лишь в положительной коннотации.
Эстетизация руинированности
Интерес к сохранению остатков древности пробудился, неожиданно или ожидаемо, в эпоху западноевропейского Возрождения. Озабоченность культурным наследием, как и в принципе познание феномена культуры, достигла пика в 17-18 века, следуя за плеядой географических, исторических и научных открытий. Процесс осознания человеком своего места в пространственно-временном континууме запустился, желание сохранить еще не закопанные кости прошлого появилось, но, увы, технический инструментарий для идей такого масштаба ещё не был достаточно развит. Волокита художников-гуманистов, феномен эстетизации руинированных храмов, акведуков. Синтезируя повестку времени и следующие из неё производные, можно вывести крупными буквами словосочетание — «романтизация развалин». На картинах Юбера Робера изображено буквальное сожительство людей нового витка цивилизации с руинированными кусками постпространств, а также их переиспользование в соответствии с ситуативными требованиями.
Юбер Робер, живопись руин 1733-1808
«Средневековые памятники зодчества еще с романтической эпохи стали восприниматься в Европе как величественные, но и хрупкие, уязвимые остатки исторического прошлого — что-то вроде динозавров» Зенкин, Марсель Пруст в предверии романа
Воображаемый вид Большой галереи Лувра в руинах работы Юбера Робера. 1796 Источник: https://ru.wikipedia.org/wiki
Интерес к созданию искусственно руинифицированных, но функционирующих построек, прослеживалась у архитекторов 18-19 веков. Именно такие сооружения, как поместье «Дезер де Ретц» графа де Монвиля близ Парижа, созданное архитектором Франсуа Барбье между 1770 и 1780 годами, ярко иллюстрируют понятие искусственной руины, что служит мостом между великой античностью и естеством жизни. На ряду с другими архитектурными объектами, дом-колонна, имеющий вид фальсифицированной разрухи гигантской дорической колонны, возвышающийся на массивной платформе-цоколе, одновременно вызывает противоречивые ощущения. Из-за использования современных технологий строительства, неизбежно проглядывается имитация.
Дом-колонна, Франсуа Барбье
Дом-колонна, Франсуа Барбье
Храм бога Пана в парке Дезер-де-Рец в Шамбурси, Франция, 2010 Источник: https://fr.wikipedia.org
Дом-колонна, Франсуа Барбье
Эстетика руин и ориентир на намеренную руинификацию
Ветхозаветные цари на соборе Нотр-Дам-де-Пари. Париж, XIX век На фасаде — копии статуй, скинутых и обезглавленных во время революции. © Dietmar Rabich / CC BY-SA 4.0
Восприятие готических соборов металось от ощущения враждебного и тёмного до спасительного, так как в военные времена храмы и церкви часто служили укрытием, благодаря своей сакральности, что давало им право на сохранность от разрушений вражеской стороны. Однако такое право, как мы знаем, длилось и не вечно. В связи с чем, многие достояния человеческого мастерства архитектуры были разбомблены.
«Эти сооружения стало привычным рассматривать не как странные и уродливые обломки темного средневековья, а как важнейший и ценнейший элемент культуры.» Зенкин, Марсель Пруст в предверии романа
Функция готический соборов, например известнейшего из них, Собора Парижской Богоматери, в эпоху их постройки заключалась в скоплении масс и их единения. Собор служил местом средоточия городской жизни, и именно с такими расчетами вместимости практически всего населения, и возводился. Одним из крупных событий, собирающих близ стен религиозного сооружения облаву из людской толпы, жаждущей хоть какого-то развлечения, можно назвать «День шутов».
Календарь с фасада Амьенского собора. XIII век Library of Congress
Собрание масс и их наращивание занимало так же и ум фюрера третьего рейха. Шпеер вдохновлялся архитектурными сооружениями Древнего Рима. Благодаря изучению которым он и вывел свою теорию ценности руин. Используя определенные материалы и принципы статики, архитектор хотел повторить мисход разрушенной Греции, тем самым проверив свою гипотезу о развалинах.
Модель перестроенного Берлина. 1939
«Зал Народа» (также «Зал Славы», «Великий Зал»), архитектор Альберт Шпеер
В 1926 Ле Корбюзье, царь железобетонных конструкций, выпускает манифест о резонности использовании своих излюбленных материалов. Но вот нюанс, штыри арматуры и обломки застывшей бетонной смеси стареют совершенно неэстетично, как заметил как-то Альберт Шпеер. Такие заземлённые развалины не вызывают чувство возвышенного, на которое обоснованно, на уровне сверхчувственного, претендуют римские руины афинского храма Парфенона или колосса Константина. Сам фюрер третьего рейха превозносил конструкции египетских пирамид. Начиная с 1940-70х, бетонный монолит, визитная карточка французского модернизма, падает в глазах архитекторов претендующих на увековечивание своих произведений буквально в камне. При разорванности религии и идеологии, наблюдается тенденция скатывании первого во второе, не меняя своего наименования. Арматурные руины не нависают над их «посетителем», напоминая авторитарную фигура или же Божественную, в случае с готическими соборами. Не происходит воспарение души от их созерцания, в отличии от греческих глыб провозгласивших свершения их создателей. Поэтому фюрер охотно согласился с теорией ценности руин, выведенную, либо приписанную самому себе уже в последствии реализации своих идей, Шпеером. Антропоцентрическая модель мировоззрения романтичная и романтическая, так и соблазняющая упадь в слезные фантазии о великом, возвышенном и апофеозном.
Переиспользование пространств как препятствие их руинизации
Алтарная часть интерьера церкви Св. Петра после завершения внутренней реконструкции 1895–1897 годов. Фото начала XX века. Источник: https://commons.wikimedia.org/wiki/Fil
Орган церкви св. Петра 1900–1910 Источник: pastvu.com
Бассейн в Петрекирхе Санкт-Петербурга в 1960–1993гг
Бассейн в Петрекирхе Санкт-Петербурга в 1960–1993гг
Процесс секуляризации общества, отделение института церкви от государственной власти, на некоторых территориях преобразовал некогда сакральные места в неугодные и не утилитарные пространствами. Так в ссср в 1960е годы, началось лишение церквей их основной функции, переворота пространства в бытовую постройку, вписывающуюся в рамки ценностей соответствующего периода времени. Отчасти это делалось, чтобы перенаправить стремление мысли граждан в сторону светского, наставить на путь истины прогресса, но этот процесс переиспользования не был насильственным или искусственным. Руины вновь деромантизировались, но феноменологический осадок сакральных пространств не рассеялся. Остаточное восприятие места — витающая в воздухе ассоциация, когда-то закреплённая в коллективном или личном сознании, посредством образов и практик, выполняемых в определенном месте с ритуальной эпизодичностью, достаточной для формирования привычки. Использование новых символов в «старом» контексте, которым является более не функционирующее по своим прямым назначениям здание, посягает на правоустанавливающий характер своих действий и намерений. Метафизическое разрушения нутра церкви, или другого помещения, вплоть до оставшейся вывески, съехавшего с места аренды магазина цветов, не стирает историю о нем. Если в случае с забытой вывеской «Цветочный» над булочным прилавком исход о забвении временного царствования цветов на Азовской улице допустим и вполне вероятен, стоит только поменять эти гигантские буквы над булками и подождать невозвратного ухода поколений, посещавшего этот Цветочный. То, в условном 1969 году, плавая под белоснежными сводами в бассейне, вмонтированном в неф, а на выходе, либо по выработанному рефлексу либо в бессознательном повторении с оглядкой на других, оборачиваться на резной портал главного входа, нельзя не распознать в здании кафедральный собор. Даже никогда не ходивший на воскресные молитвы, не вздымавший своего взора на фигуру ангела на фронтоне, потерявшего крест еще до преобразования сакральной площади в спортивную, увидит в каменном фасаде отголосок времени до советского периода.
Отказ от руинификации
Появление в феноменологическом поле нового элемента культуры, более актуального, не нивелирует значимость старого «сувенира» по отношению к нему. Как хорошо описано в «Поисках утраченного времени» М. Пруста, в непрямом сравнении эмоции восхищения от созерцания автомобиля, с возвышенной красотой храма.
Galleria Mall West фасад, 2016 Источник: archi.ru
Победа функционализма, устойчивости и адаптивности для настоящего над эстетикой и живым взаимодействием с эпохами прошлого. Целью становится не создание будущих руин, а предотвращение руинизации через долговечность, ремонтопригодность, и возможность рециклинга материалов. Здание, рассматривается как активный элемент в экологической и социальной системе, который должен эффективно функционировать на протяжении всего своего жизненного цикла, а не красиво умирать. Сохранение памяти о месте теперь часто связано с ревитализацией или цифровым архивированием, а не с любованием живописными останками в трехмерном пространстве улицы. Непрерывно растущие требования к безопасности градостроительных объектов ради сохранения жизни как можно большему количеству граждан и туристов побуждают архитекторов и инженеров мыслить в сторону. Балансируя на нити привередливых запросов публики, в лице добропорядочных жителей исправно платящих налоги в казну государственной власти, откуда как раз и черпается финансирование проектов угождающих и прихотям эстетики и требованиям обоснованности застройки. Поэтому нынешние материалы, такие как панельные блоки, монолит и смкд выбираются с расчетом на то, что они прослужат настолько долго, насколько возможно поддерживать их «на плаву». А по истечению такого срока, запланирован оперативный снос, для новой оперативной постройки, жаждущей служить жильцам местом быта. И вот мы вернулись к мировоззрению античности, однако же сбросив пару веков в понимании слова «долговечность».
Современная каркасно-монолитная постройка Истояник: https://mediamax.am
Памяти убитых церквей. — М. : Согласие, 1999
Субботина Г.А.: Марсель Пруст. Статья «Гибель соборов», 1904
Воспоминания, А. Шпеер, 1969
