Original size 1140x1600

Фотокнига как дневник: личный архив в истории современной фотокниги

This project is a student project at the School of Design or a research project at the School of Design. This project is not commercial and serves educational purposes
The project is taking part in the competition

Рубрикатор

Концепция

Глава 1. Истоки визуального дневника: 1960–1980-е

Глава 2. Расширение эстетики повседневности: 1990–2000-е

Глава 3. Современная фотокнига как личный архив: 2010–2020-е

Заключение

Библиография Источники изображений

Концепция

big
Original size 1152x764

Коринн Дэй, разворот из «Diary», 2000

Повседневность на протяжении долгого времени оставалась вне поля институционального внимания: бытовые сцены, частная жизнь, фрагменты личных переживаний считались второстепенными по отношению к «большим» сюжетам документальной и художественной фотографии. Однако во второй половине XX века именно повседневность становится значимым объектом визуального исследования. Переход от семейных альбомов к авторской фотокниге демонстрирует изменение культурных представлений: обыденное начинает рассматриваться не как фон, а как самостоятельный объект, способный формировать уникальный художественный нарратив. Демократизация фототехники и формирование субкультурной визуальности создали условия, при которых личный архив становится не просто частной памятью, но материалом искусства.

big
Original size 1280x863

Нан Голдин, «Amanda in front of a mirror», 1996

Выбор темы обусловлен тем, что сегодня фотографические практики, основанные на фиксации повседневного опыта, занимают центральное место в современной фотокниге. Исследование стремится показать, каким образом повседневность превращается в художественный нарратив и почему визуальный дневник становится универсальным языком для художников разных поколений.

Рубрикация исследования выстроена хронологически и одновременно типологически: от истоков визуального дневника к его расширению в 1990–2000-е, и, наконец, к современным стратегиям работы с личным архивом.

Original size 2000x1359

Найджел Шафран, из серии «Workbooks», 1984-2024

Принцип отбора визуального материала строится на анализе ключевых фотокниг второй половины XX — начала XXI века, которые сыграли роль в институционализации интимной, необработанной визуальности: от хроник Эда ван дер Элскена и подростковой документальности Ларри Кларка до субъективной автобиографии Нан Голдин, поздней эстетики Вольфганга Тиллманса и практик архивного переосмысления XXI века.

Текстовые источники подбирались по принципу репрезентативности: работы исследователей документальной фотографии, критика фотокниги, интервью с авторами и кураторские эссе. Анализ строится на сопоставлении теоретических концепций и визуальных решений внутри самих книг.

Гипотеза исследования заключается в том, что повседневность становится эстетической ценностью тогда, когда авторская позиция превращает личный опыт в визуальный нарратив, а фрагментарность частной жизни — в структуру высказывания.

Глава 1. Истоки визуального дневника: 1960–1980-е

Появление визуального дневника в современной фотокниге — результат глубоких изменений в культуре второй половины XX века. Портативные камеры, рост молодёжных субкультур, усиление автобиографичности в искусстве и желание говорить о жизни «как она есть» сформировали новую фотографическую чувствительность.

Именно в 1960–1980-е годы складывается язык, который позже определит интимную и повседневную фотокнигу как жанр. В эти десятилетия авторы начинают смотреть на собственную жизнь не как на фон, а как на главный сюжет.

Эд ван дер Элскен — ранняя хроника частной жизни

Голландский фотограф Эд ван дер Элскен одним из первых превратил собственный опыт и окружение в форму визуального романа. Его культовая книга «Love on the Left Bank» (1956) — хотя и предшествует 1960-м, именно в это десятилетие становится знаковой для поколения молодых фотографов, ищущих новый взгляд на реальность.

Original size 3130x1500

Эд ван дер Элскен, «Love on the Left Bank», 1956

Элскен документирует богемную среду Парижа: кафе, ночные клубы, компании друзей, уличные разговоры, маленькие жесты и взгляды. Его кадры кажутся случайными, но именно эта «случайность» передаёт интимность.

Original size 1216x954

Эд ван дер Элскен, «Vali Myers Dancing», 1949

Эд ван дер Элскен, «Paris», 1956 | Эд ван дер Элскен, «Pierre Fayette, Paulette Villomme, and Ed van der Elsken at Chez Moineau», 1956

Книга стала важной, потому что впервые показала молодость и повседневную свободу не как репортаж, а как личную историю. Элскен, по сути, создаёт прецедент — фотограф становится героем своего же дневника, пусть и скрытым за кадром. Без него трудно представить последующие дневниковые фотокниги.

0

Эд ван дер Элскен, «Love on the Left Bank», 1956

Original size 1000x668

Эд ван дер Эдскен, «Vali Myers with a sailor», 1954

Ларри Кларк — подростковая среда и шок повседневности

Если Элскен рассказывал о молодости с теплотой, то Ларри Кларк в книге «Tulsa» (1971) показал другую сторону повседневности — тёмную, бескомпромиссную, хрупкую.

Original size 3130x1500

Ларри Кларк, «Tulsa», 1971

Original size 1600x1103

Ларри Кларк, из серии «Return», 1971

Тулса — это город, в котором Кларк вырос, и его книга — хроника жизни его друзей: скука, наркотики, секс, ревность, риск. Никакой романтизации. Он снимает изнутри, как часть группы, что делает визуальную дневниковость почти документом саморазрушения поколения.

Original size 683x451

Ларри Кларк, из серии «Return», 1971

Ларри Кларк, из серии «Return», 1971

На фотографиях друг Кларка делает инъекцию героина. Здесь нет никакой дистанции: фотограф — член той же компании.

Original size 1600x881

Ларри Кларк, из серии «Return», 1971

Книга была скандальной, но именно она доказала, что фотодневник может быть радикально честным. Никакие правила композиции, никакие академические стандарты здесь не действуют, главное — состояние, атмосфера, естественность момента.

«Tulsa» стала предшественницей всех «жёстких» дневниковых проектов 1980–1990-х. Она открыла пространство для темы подросткового опыта как художественного материала.

Ларри Кларк, из серии «Return», 1971

Original size 464x306

Ларри Кларк, из серии «Return», 1971

Нан Голдин — автобиографичность и интимность как метод

Если Элскен дал этому жанру форму, а Кларк — радикальность, то Нан Голдин подарила ему эмоциональную глубину. Её книга «The Ballad of Sexual Dependency» (1986) считается самым влиятельным визуальным дневником XX века.

Original size 3798x1268

Нан Голдин, «The Ballad of Sexual Dependency», 1986

Original size 1536x1023

Нан Голдин, «Flaming Car», 1979

Её герои — друзья, партнёры, возлюбленные, люди из клубов, квартир, больниц, кухонь и баров. Она снимает их так, как живёт: изнутри, без дистанции, без границ.

Нан Голдин, «K.Z. and Max at the beach», 1976 | Нан Голдин, «The Hug», 1980

Книга Голдин выстроена как музыкальная пьеса: боль, страсть, дружба, зависимость, ночные танцы, драки, нежность, болезни — всё чередуется, как главы одной интимной автобиографии.

Original size 1536x1022

Нан Голдин, «Nan and Brian in bed», 1983

Нан Голдин, «Reese and Monty kissing», 1980 | Нан Голдин, «Nan and Brian on Nan’s birthday», 1981

Голдин показала, что фотодневник может быть эмоциональным, кинематографичным и бесстрашно честным. Её повседневность — это мир, в котором нет событийного пафоса, но есть мощная человеческая правда.

Она окончательно сформировала язык интимной фотографической документальности. Именно с Голдин фотокнига стала не просто хроникой, а историей отношений, эмоций, сообществ.

Original size 1280x858

Нан Голдин, «Smoking in the car», 1979

1960–1980-е стали периодом, когда визуальный дневник приобрёл свои главные качества: интимность, радикальная честность, эмоциональная автобиографичность.

Глава 2. Расширение эстетики повседневности: 1990–2000-е

К началу 1990-х визуальный дневник перестаёт быть маргинальной практикой и становится одним из ключевых художественных языков в фотографии.

Эстетика snapshot (случайного, несовершенного кадра) превращается в художественный метод. Повседневность получает новый статус: теперь она не вспомогательный материал, а главная тема. Фотокнига в 1990–2000-е годы становится все больше похожа на личный альбом, который художник сознательно превращает в авторское произведение.

Нобуёси Араки — эмоциональный поток и семейная хроника в книге

Хотя Араки начал публиковать фотокниги раньше, именно в 1990-е его дневниковые проекты приобретают новую эмоциональную глубину и становятся широко известны на Западе.

Его фотокнига «Sentimental Journey» (1971) и продолжение «Winter Journey» (1989) — это хроника отношений с женой Ёко. Вместе они образуют редкий по силе визуальный дневник любви, брака, болезни и утраты.

Original size 800x576

Нобуёси Араки, из серии «Sentimental Journey», 1971

0

Нобуёси Араки, «Sentimental Journey», 1971

Араки создал феномен: дневниковая фотокнига стала не только способом фиксации повседневности, но и средством эмоциональной трансформации опыта.

Он снимает всё — постель, еду, поездки, ласку, болезнь — как последовательность мимолётных жестов. Благодаря этому его фотокниги читаются не как документ, а как поток жизни, пережитый вместе с автором.

Original size 1020x673

Нобуёси Араки, из серии «Sentimental Journey», 1971

Коринн Дэй — гранжевая уязвимость и сырой визуальный дневник

Десятилетний архив Коринн Дэй «Diary» (2000) вносит в жанр фотокниги 1990-х дух гранжа — хрупкость, незащищенность, бытовой хаос, она становится манифестом новой уязвимости —хроникой взросления, болезней, дружбы, зависимости и поиска себя.

Original size 3264x2448

Коринн Дэй, «Tara crying at home», 1999

0

Коринн Дэй, «Diary», 2000

Прелесть этой книги — в силе дружбы, свидетелями которой вам посчастливилось стать. В итоге вы проникаетесь душой к персонажам и задаётесь вопросом, чем они сейчас занимаются.

Дэй знакомит нас с другими сторонами её жизни, помимо Тары. 84 — летие её бабушки, друзья, такие как Энди, Боу, Джорджина, Винча, Таня, Янки и многие другие. В книге Дэй документирует собственную болезнь — дневник становится способом дать форму собственной уязвимости.

Коринн Дэй, «Forgotton pool», 1998 | Коринн Дэй, «Tania colouring her hair», 1995

Важно, что визуальный дневник Дэй формировался одновременно с публикациями в журнале The Face, который в начале 1990-х стал площадкой новой честности и нулевой глянцевости. Дэй не просто снимала жизнь — она превращала фотокнигу в альтернативу модным журналам, ломая представление о красоте.

Original size 3264x2448

Коринн Дэй, «Georgina at Taras Streatham», 1995

В 2010 году опухоль мозга унесла жизнь фотографа. Дневник — это память для тех из нас, кого вдохновляет её уникальный взгляд.

Original size 3264x2448

Коринн Дэй, «Me after doctor told me i had a braintumes Belme hospital», 1996

Вольфганг Тиллманс — новая интимность в форме книги

Если в 1980-е личная фотография еще воспринималась как контркультурный жест, то работы Вольфганга Тиллманса в 1990-х впервые показали, что повседневность может быть новой эстетикой целого поколения. В отличие от Кларка или Голдин, Тиллманс стремится не фиксировать драматические моменты жизни, а утверждать ценность самых простых форм существования: комнаты друзей, бытовых предметов, мелких жестов, клубной культуры.

Original size 1600x1058

Вольфганг Тиллманс, серия к выставке в Tate Modern, 2000

Тиллманс сразу мыслит фотографию в формате книги, а не отдельного снимка: его развороты — это нелинейные «поля» наблюдений, где разные масштабы и темы соседствуют на равных.

0

Вольфганг Тиллманс, «Wako Book», 1999

Вольфганг Тиллманс, серия к выставке в Tate Modern, 2000

Тиллманс использует книгу для того, чтобы «размягчить» иерархию снимков: насколько крупное или малое событие значения не имеет — каждое изображение становится частью визуального потока жизни. Благодаря его книгам эстетика повседневности получает статус «новой нормы» художественной сцены конца XX века.

Original size 1680x1127

Вольфганг Тиллманс, серия к выставке в Tate Modern, 2000

1990–2000-е — это время, когда повседневность становится устойчивой эстетической категорией, несовершенный кадр получает художественную ценность, а авторы говорят не о событиях, а о самом состоянии жизни.

Глава 3. Современная фотокнига как личный архив: 2010–2020-е

В 2010–2020-х годах художники активно обращаются к архивам — не только к своим собственным, но и к архивам родителей, бабушек и даже к найденным материалам незнакомцев. Архив перестает быть источником информации, он становится материалом для переосмысления идентичности, памяти и быта.

Найджел Шафран — тихий ритуал домашней жизни

В 2010-х Найджел Шафран продолжил переиздавать и развивать свои наблюдения за бытовыми ритуалами. Его фотокниги «Washing Up» и «Dark Rooms» — апогей повседневности.

0

Найджел Шафран, серия «Washing Up», 2000

Шафран показывает, что домашний архив — не обязательно про память семьи; это может быть и исследование самых простых жестов, повторяющихся ежедневно. Книга становится пространством, где домашние вещи — чайник, стол, куртки на вешалке — образуют собственную поэтику.

0

Найджел Шафран, «Dark Rooms», 2016

Original size 2000x1559

Найджел Шафран, из серии «Dark Rooms», 2012

Лайя Абриль — медицинский документ как коллективный женский опыт

Каталонская художница Лайя Абриль занимается темой женского опыта, и её фотокниги часто строятся на соединении найденных материалов, семейных фото, медицинских документов и личной съёмки.

Original size 3130x1500

Лайя Абриль, «On Abortion», 2018

Original size 1600x1066

Лайя Абриль, «On Abortion», 2018

Архивные медицинские изображения соседствуют с бытовыми объектами — дневник превращается в исследование интимной истории женщин.

Original size 1200x800

Лайя Абриль, «On Abortion», 2018

К 2020-м годам в жизнь фотографов полностью входит смартфон как основной инструмент фиксации жизни. Он меняет дневниковую фотокнигу радикально: теперь процесс фотографии становятся быстрее, снимать можно всегда, объём личного архива растёт до сотен тысяч изображений, а граница между бытовой фотографией и арт-книгой стирается.

Смартфонный дневник приводит и к другой важной характеристике: размывание авторства. Когда все снимают всё, уникальность заключается не в кадре, а в структуре книги, в монтаже, в интонации.

Заключение

Анализируя развитие визуального дневника от 1960-х до наших дней, можно увидеть, как повседневность постепенно превратилась из частной, почти случайной сферы в устойчивую художественную стратегию. Ранние проекты Эда ван дер Элскена, Ларри Кларка и Нан Голдин задали основу дневниковой эстетики: интимные сцены, несовершенные снимки и честное изображение собственных переживаний. Их фотокниги показали, что личный опыт может стать полноценным художественным материалом, а нарушение визуальных норм — частью авторского языка.

В 1990–2000-е дневниковость закрепляется в художественной культуре и выходит в массовые медиа. В этот период визуальный дневник превращается из маргинальной документации в признанную художественную форму, активно поддерживаемую журналами, галереями и институциями.

Современный этап расширяет границы жанра: художники используют семейные архивы, найденные материалы, личные и коллективные истории. Распространение зин-культуры и доступных технологий печати возвращает дневниковости материальность и индивидуальность. Дневник становится одновременно инструментом самоанализа и способом работы с памятью.

Так повседневность стала полноценным художественным жанром, и именно фотокнига — тот формат, который смог удержать эту хрупкую и бесконечно живую ткань современной жизни.

Image sources
Show
Фотокнига как дневник: личный архив в истории современной фотокниги
We use cookies to improve the operation of the HSE website and to enhance its usability. More detailed information on the use of cookies can be fou...
Show more